Богородице-Тихоновский (Тюнин) женский монастырь. Что выше: брак или монашество? Говорят святые отцы

– Отец Александр, можно ли утверждать, что монашеский путь в наши предконечные времена предпочтительнее и считать, что сейчас в семье труднее спасти душу? По-прежнему ли семейный путь спасителен наравне с монашеским?

Вопрос очень характерный и показательный для нашего времени. Вы сказали: “в наши предконечные времена”. Не дано нам знать времена и сроки. Не знаем мы, предконечные наши времена или нет. И в истории такое состояние повторялось неоднократно. Если сказать честно, то мне тоже кажется, что не так уж долго осталось развиваться истории человечества, но все равно я не знаю: на моей ли жизни будет конец времен, или жизни детей и внуков, или еще дальше…

Так что я не стал бы так определенно утверждать насчет предконечных времен. Что же касается того, где предпочтительнее спасаться - в монастыре или в семье, то в очах Божиих оба пути равно спасительны, конкретный же выбор зависит от духовного устроения каждого. Благословение в монастырь, когда духовник так радикально определяет жизнь человека, который вверил ему свою душу и свою судьбу - момент исключительно сокровенный, индивидуальный, таинственный между духовником и духовным чадом. Монашество - это путь избранных. Монахов всегда было немного. Правда, перед революцией в России было около миллиона монашествующих при населении империи180 миллионов. Но тогда весь народ был православным.

Уклад, быт, традиции, ориентированная на церковный ритм, на церковный быт жизнь народа - все обращало человека к Церкви. В храмах служили около ста тысяч священников. Сейчас их примерно 18 тысяч… Тогда народ существовал как единое целое. А сейчас мы раздроблены, разделены, сейчас и в помине нет речи о народном благочестии, о церковном быте, о духовных, освященных веками традициях - все это разрушено, растоптано, очень часто оболгано. Из кого сейчас приходится набирать монахов? Из молодых людей, часто неопытных, которые живут вот в такое обезбоженное время, когда злоба разлита вокруг и даже как бы струится по нашим жилам - так глубоко она в нас внедрилась.

Мы как бы сроднились с этой злобой - мы ее даже не замечаем… А если сравнить нас с живым образцом из прошлого века - няней Пушкина Ариной Родионовной? Никак невозможно представить, что она могла на кого-то раздражиться. А возьмите примеры из русской классики: нянюшку Татьяны из “Евгения Онегина”, даже Савельича из “Капитанской дочки”. Вообще персонажи этой замечательной повести Пушкина если и гневаются, то очень забавно. Потому что внутри-то у них этой злобы нет совсем. А у нас она внутри сидит. Пронизывает нас, как воздух, которым мы дышим, въелась в нашу плоть и кровь.
И сейчас, особенно сейчас, огромную ответственность берет на себя духовник, который направляет свое духовное чадо в монастырь, потому что очень страшно ошибиться.

Как-то ко мне на исповедь подошла женщина, немного странно одетая: то ли длинная юбка, то ли подрясник у нее, сверху нечто похожее на телогрейку, на голове - скуфеечка, надетая набекрень, как пилотка. Оказывается - монахиня. Начинает исповедоваться. Говорю ей: “Ты что ж в таких грехах, которыми простые миряне грешат, каешься? Ты ведь монахиня?” Она отвечает: “Нет, я даже схимница!..” Говорю: “Матушка моя! И ты каешься в раздражении, в обидах, в злой памяти - как любой простой прихожанин?! Так какая ж ты схимница?..” Ведь схимник - это молитвенник за весь мир, а эта несчастная бродит теперь от храма к храму (я ее в нескольких храмах видел)… Кто ее постриг, зачем? Как можно было такую совершенно неустоявшуюся, нетвердую в вере душу постригать в схиму?

Это трагедия ее личная и трагедия того, кто ее постригал, потому что он даст ответ на Страшном Суде Христовом за то, что так распорядился судьбой человека, совершенно к этому не готового. Это по большому счету и трагедия нашей Церкви, потому что состояние этой искалеченной души как-то передается другим. Это таинственный момент, о котором апостол Павел говорит, что мы тело Христово, и когда страдает один член, то страдает все тело. Мы можем даже не знать, страдает ли кто-то, но это сообщается каким-то образом каждому из нас… Так вот, вопрос пути в монашество - очень сокровенный, очень таинственный, А я могу только сказать, что все зависит от устроения духовного отца и чада, которое он благословляет на этот путь - очень замечательный, высокий, необыкновенный. Но это путь только для избранных. И идти по нему не из глубокой внутренней потребности, а “по послушанию”, только потому, что в некоторых околоцерковных кругах сложилось неверное мнение, что “в миру не спасешься” - крайне неразумно и легкомысленно…

Как говорят опытные духовники, монашество - это путь для людей, богатых любовью, для тех, кто умеет любить (а не от недостатка своего идет в монастырь, думая, что там получит то, чего ему в жизни недостает) и несет всю полноту своего сердца, всю красоту своей души для того, чтобы просиять в монастыре таким светом, каким в миру будет труднее из-за условий жизни, чтобы освободиться от всего, чтобы ничто не мешало ему полностью вручить себя Богу и служить Ему всей силой и красотой своей души… А вот семья - это школа любви, которая проявляется буквально во всем. Например, очень часто маленькие детки капризничают. Каково при этом матери, которая после родов-то еще не оправилась, не отоспалась?

А ребеночек ночью кричит и знать не знает, что мамочка уже совершенно без сил, бьется, как рыба об лед, просто у него животик болит или еще что-то - и он кричит и кричит, не различая ни дня, ни ночи… Сколько терпения здесь надо, какой должен быть подвиг смирения и любви, чтобы вынести капризы этого маленького дитятки, которое плачет вовсе не потому, что плохое или злое, а потому что ему плохо, - и не раздражиться этим плачем!

Удивительно, насколько раньше глубоким был запас прочности у людей - ничто не могло мамочку вывести из равновесия. А сейчас сплошь и рядом приходится видеть и слышать, как не выдерживают женщины, срываются на раздражение, на крик, на гнев. Они не умеют любить. Не хотят любить - ведь любить даже своих детей это подвиг. И очень трудный подвиг. Потому-то и надевают венцы молодым во время таинства венчания - как венцы царские, славные, удивительно прекрасные, а с другой стороны как венцы мученические. Потому что Церковь знает, что брак это вовсе не сплошные розы, а подчас тяжкий-тяжкий (но одновременно и радостный) путь, который требует очень больших усилий, преодоления препятствий, преодоления своих собственных недостатков.

Митрополит АНТОНИЙ БЛУМ

Утверждение, будто целью брака является деторождение, не только спорна, но для православного богословия просто неприемлема. Цель брака есть брак. Рождение детей - его составная часть, но в брак не вступают для того, чтобы иметь детей; в брак вступают для того, чтобы осуществить жизнь взаимной любви, то есть преодоление индивидуальной изолированности, расширение личности, которое один немецкий автор называет «жизнью единой личности в двух лицах».

У нас, в православии , существует богословие материи, богословие тела, основанное на том положении, что Бог создал человека как существо не только духовное или душевное, но также и материальное, связанное с совокупностью всего видимого и осязаемого творения, - богословие, основанное прежде всего на Воплощении. Воплощение это не просто Божественный акт, в котором Бог становится человеком; это такое Божественное действие, в котором Бог принимает на Себя видимое и осязаемое вещество созданного Им мира. Он соединяется не только с человечеством, Он соединяется с космической реальностью материи, и наше отношение к материи очень отлично от так часто встречающегося монофизитского отношения к ней.

Брак как образ высшей радости. Брак Агнца. Церковь: цель и становление.

Брак и монашество являются двумя аспектами церковной природы, церковной сущности. Брак и монашество не являются в церковном опыте просто образом жизни, какой выбирают одни или другие люди; брак и монашество являются как бы двумя сторонами, двумя выражениями, исчерпывающими собою, с определенной точки зрения, природу Церкви.
Если вы вчитываетесь в Ветхий, да и в Новый Завет, особенно в книгу Откровения, вы увидите, что образ брака является образом полноты жизни, завершенности, совершенства жизни. Брак представляется в этом отношении всеконечной победой любви, то есть предельным торжеством Бога, но не над человеком: Бог над человеком не торжествует, а торжеством Бога в самом человеке, осуществлением всей полноты и Божественной, и человеческой жизни. Ветхий Завет нам дает множество образов полноты, счастья, радости, блаженства в картинах брачной любви; а в Новом Завете, в книге Откровения, говорится о браке Агнца, о том соединении в любви - любви уже нерасторжимой, любви и победившей, и победоносной, - которая соединяет всю тварь с Богом.

В Церкви есть два совершенно различных аспекта. Она - чудо встречи Бога и человека, всей твари с Богом; она - чудо и ликование о том, что Бог так бесконечно близок и стал таким родным, таким своим… В этом отношении в Церкви есть глубокое ликование, и Церковь - не просто человеческое общество, не просто общество людей, которые во имя Божие собраны, которые послушны Его заветам, которые живут Его дарами; Церковь - чудо гораздо большее. Это тело, живое тело, организм, который одновременно и Божественный, и человеческий, в котором на равных началах - потому что любовь неравных делает равными - Бог и человек встречаются, соединяются, делаются неразлучными. Церковь - место, где совершается это чудо встречи, взаимно отдающейся любви, вечности уже пришедшей, победы любви над всякой рознью.
В этом отношении Церковь уже теперь, в каком-то смысле, содержит в себе брак Агнца. Святые - да что я говорю: не только святые, но и грешники это знают: в какой-то момент вдруг мы чувствуем, что Бог - так близок; что Его - любовь столь ласкова и тиха; что такое счастье - Его знать и быть Им любимым, и посильно отвечать любовью на любовь. И вместе с тем,.. в Церкви бросается в глаза - человеческая немощь, хрупкость, грех. Но мы знаем, что, несмотря на это, Церковь - больше всего этого.

Так бывает иногда в семьях: большая, глубокая, сильная любовь соединила и держит людей, которые когда-то друг друга увидели, какие они есть в глазах Божиих, - облеченными в славу, в красоту, глубокими. А окружающие видят порой только трудности, напряжение в этой семье, слышат спор и не понимают, что за ним стоит такая глубокая, сильная любовь, что только потому возможен этот спор, это бурное, мучительное становление, что есть эта ничем неколебимая любовь.
Это мы видим в Ветхом Завете между человечеством и Богом; мы видим постоянно спор между Богом и человеком, мы видим, что минутами делается темно и тогда в этой темноте сплетаются в мучительной борьбе Иаков и Ангел Божий. И пока темно, эта битва будет продолжаться, и будет преодолевать то Ангел - то грешник, то Бог - то человек. Но в этом сплетении сил, в этом противопоставлении, в этом борении происходит нечто очень глубокое, потому что когда рассветает, Иаков поднимает глаза и узнает, что он всю ночь боролся с Ангелом, и кланяется ему в землю, и просит его благословения (Быт. 32,24 и сл.).
Так бывает и в Церкви. Есть видимое: это борьба Иакова с Ангелом в потемках непонимания, в потемках становления, в какой-то муке неполноты, которая рвется к полноте и потеряла к ней путь; и вместе с этим, самое борение говорит о том, что Бог и человек связались неразлучно, навсегда друг с другом и что ничто не может их друг от друга оторвать. В этом - чудо Церкви: в ее мучительном становлении, в ее мучительной внутренней жизни, где человеческое и Божественное переплелись, становятся едиными, но еще не всегда в каждом из нас достигли этого единства. И однако, это уже встреча навсегда, это уже соединение навсегда, это уже какое-то предчувствие, а минутами и предвкушение того, что придет время, когда борение будет преодолено и останется только несказанная радость твари, соединившейся со своим Творцом.

Тождество брака и монашества.

1

И вот, в Церкви брак и монашество являются выражением этого сложного сочетания уже одержанной победы и испытанного торжества любви - и того крестного пути, который должен привести когда-то весь мир в Царство Божие. Если вы вдумаетесь в основные черты взаимного отношения брака и монашества, вы увидите, что в них очень много сходства. Первый обет, который дает монах при пострижении, первый ответ на вопрос постригающего: «Обязуешься ли ты пребыть в этом братстве до твоей смерти?» - воспринимается обычно, согласно практике и опыту Церкви, как обязательство, вступив в братство, его не покидать, вступив в монастырь, из него не выходить. Но за этим стоит, конечно, гораздо больше; за этим стоит верность и устойчивость: верность первой или окончательной своей любви и устойчивость, то есть готовность, каковы бы ни были обстоятельства, несмотря на напор всех враждебных сил, остаться лицом к лицу с теми, кого выбрала наша любовь. Эта устойчивость для монаха значит, что он будет стоять перед лицом Божиим, каково бы ни было его настроение, каковы бы ни были обстоятельства; будет стоять перед Божиим лицом, поклоняясь и служа, никогда не отвернется от Того, Кого полюбил и Кому обещал свою жизнь и сердце.
В брачной жизни мы говорим о верности брачной, и это, в сущности, тоже обет такой устойчивости (я говорю сейчас, конечно, не о тех браках, которые являются результатом случайности, а о таких, которые являются результатом зрелого выбора).

Но будь то монашество, будь то брак - все начинается с того, что мы серьезно, вдумчиво, сердечно делаем выбор; выбор любви и выбор веры - то, что мы этому выбору останемся верны навсегда. Это называется брачная верность, это называется монашеская устойчивость, стабильность, и без этого не может быть ничего дальнейшего.

2

Дальше мы говорим о монашеских обетах бедности, нестяжательности, послушания, целомудрия. Но ведь они так же реальны в брачной жизни, как они реальны в монашеской! Бедность как материальное состояние - только один из аспектов подлинной бедности; быть обездоленным материально еще не значит быть евангельски бедным… Вы помните первую заповедь блаженства: Блаженны нищие духом, ибо тех есть Царство Небесное . Блаженны те, кто понимают, что они - ничто, что у них ничего нет собственного; но сверх того - кто, пользуясь всем тем, что жизнь дает: самим существованием, жизнью, дружбой, родством, едой, питьем, кровом, воздухом, красотой, истиной и т.д., - зная, что ничто из этого им не принадлежит, умеет распознать, что все, что у них есть, есть знак Божественной любви или человеческой любви. А в тот момент, когда мы можем сказать о какой-нибудь вещи: она моя, никто не может у меня ее отнять и никто не может мне ее дать, потому что она принадлежит мне по праву, - мы эту вещь изымаем, исключаем из чуда любви. Только когда мы сознаем, что все, что у нас есть, говорит о любви, когда нет у нас больше прав, нет ничего «нашего», тогда мы вошли в Царство любви… Обет бедности, искание нищенства духовного, которое Христос предлагает не каким-то отдельным людям, а всякому христианину, равно необходимы и человеку в браке, и человеку в монашестве, потому что без них нет Царства Божия. Если человек не достигает этого в браке, то у него будет брак земной, который не раскроется в измерение вечности и Царства. Если монах будет голодать, холодать и ничем не обладать, но не вырастет в меру именно этой отрешенности, этой свободы, то он не будет в Царстве Божием…

3

Следующий обет монашества о послушании. Послушание мы всегда понимаем как подчиненность, подвластность, и в педагогическом порядке воспитания монаха, воспитания ребенка послушание так и выражается, и представляется. Но послушание есть в основе своей что-то совершенно иное. Послушание - это то состояние человека, который слушает, прислушивается, который склоняет свой слух с тем, чтобы услышать…. Послушание - это живое, стремительное желание человека все воспринять: не только услышать слова, но уловить мысль; не только уловить мысль, но понять, почему эта мысль родилась и нашла себе выражение, из каких глубин опыта этого человека идут эти слова.
Так относится послушник, молодой монах к своему старцу, но так относится и старец к своему послушнику и к своему наставнику, потому что только тот может другого учить и вести, кто сам является учеником и послушником. В конечном итоге, послушание человеку должно пойти гораздо дальше, чем этот человек; вслушиваясь в то, что говорит старец, послушник должен услышать то, что Бог через этого старца ему говорит. Не напрасно Христос говорит: Один у вас Наставник - Христос (Мф. 23, 10). Условие, при котором старец может чему-то научить послушника, это внутренняя прозрачность, такая прозрачность, которая давала бы свету Самого Христа пролиться через него и достигнуть ученика.
…Но этот закон послушания, это прислушивание, внимание к другому человеку является также законом всех человеческих отношений, и особенно брачных. Если два человека, вступившие в брак, через пристрастие, через ослепленность друг другом не превратят один другого в идол, закрывающий им Бога, если оба будут одновременно прислушиваться друг к другу и вслушиваться в Бога, становиться прозрачными Божиему воздействию, так чтобы свет Божий мог пролиться на возлюбленного, тогда осуществляется та же самая заповедь послушания. И здесь оказывается, что послушание и свобода не только совместимы, но что они так глубоко сплетены, что составляют одно. Тот свободен, кто любим и кто любит, кто освободился от себя, кто перенес центр тяжести всего себя, всей своей жизни в другого, будь то в человека (если этот человек не сделан идолом через богоподобное поклонение ему), будь то в Самого Бога. Свобода - это состояние любви…Когда мы говорим о любви, мы говорим об очень сложном чувстве и состоянии, но в конечном итоге любовь, как мы ее видим в Боге, во Христе, это то состояние души, то отношение к другому, при котором человек себя забывает до конца и помнит только любимого; состояние, при котором человек для себя, субъективно, перестает существовать, он существует только потому, что он любим и утвержден другим - человеком, Богом.
Свобода, послушание, взаимная внимательность в конечном итоге восходят к своему первоисточнику - будь то в браке, будь то в монашестве. Это способность, но это тоже и подвиг, когда мы себе сами говорим: отойди от меня, сатана, сойди с пути! Я не хочу уже прислушиваться к себе, я хочу всецело вслушиваться в другого человека, всецело вслушиваться в Бога… Это состояние послушания по отношению к старцу, это состояние послушания по отношению к другому человеку; без этого другой человек никогда не почувствует, что он имеет объективное, реальное значение для вас.

4

И наконец, одно слово о целомудрии. О целомудрии мы всегда думаем в телесных категориях… Целомудрия нельзя достичь одной сдержанностью или дисциплиной тела; нельзя также достичь этого только и просто дисциплиной воображения. Можно достичь его только своеобразным подходом, одним из аспектов любви, когда мы на другого смотрим и верой и любовью прозреваем в нем человека, возлюбленного Богом, сотворенного для вечной жизни, искупленного всей жизнью, страстью и смертью Христа, человека, которого Бог нам поручил, чтобы мы ему открыли путь вечной жизни. В момент, когда мы на человека так можем смотреть, мы делаемся целомудренными и в мыслях, и в плоти; и это единственный способ, который может до конца нас уцеломудрить. Но это отношение - не физическое; это отношение духовное, даже не душевное; и оно имеет место не только в монашестве, но и в браке, потому что в браке муж и жена должны осознавать, что они друг другу даны Богом, Который их взаимно друг другу поручил, чтобы они друг друга оберегли, сохранили, освятили, открыли друг другу путь вечной жизни; и не такой вечной жизни, которая была бы в противоречии с жизнью земной, но жизни, где все земное, через благодать, через таинства, через приобщение Божественности, получает измерение вечности.

Таким образом, в браке и в монашестве - монашеская устойчивость и брачная верность, обет нестяжательности или бедности и блаженство нищих духом (потому что только они входят в Царство любви), обет послушания, который является предельным вниманием в человеке к тому, что Божие, и через человека - к гласу Божию; обет целомудрия, который заключается в том, чтобы видеть в человеке все, что он есть в его нетленной святости и красоте, и служить этому, - все это совпадает.

ОСИПОВ АЛЕКСЕЙ ИЛЬИЧ

Профессор Московской Духовной, доктор богословия.

Семейная жизнь дает еще большую возможность видеть, какие страсти в нас живут. Сталкиваются два эго, две лени, два желания, чтобы за ним только ухаживали. Семейная жизнь – это изумительное средство для познания своих страстей. Настоящий христианин вечно будет благодарить Бога за то, что Он дал ему (ей), увидеть, что в душе живет, потому что в семье – ближайшее соприкосновение. Если человек искренне относится к своей вере, то он увидит, какие страсти обладают им, что он с ними справиться не может, что это грозит подчас расколом семейной жизни, трагедией для детей. Причина – только страсть и больше ничего.

Неважно, монах ты или семейный, главное, избрать: Христос или антихрист. Никто из тех, кто не познал своих страстей и не увидел, что он сам с ними не справится, никто христианином стать не может.

— Не думайте, будто монашество духовно выше семейной жизни или семейная жизнь выше монашества. Каждому предложен свой путь. Макарий Египетский, которого называли «земным богом», был послан поучиться у двух замужних женщин, и ушел действительно наученным. Антонию Великому пришлось учиться аскетике у бедного сапожника в Александрии. Поэтому мы не знаем, какой путь духовно выше. Просто монашество дает возможность человеку раскрыть свои духовные возможности без суеты.

Почитайте «Добротолюбие», где святые Отцы пишут, что многие подвижники достигали великих духовных дарований: исцеляли больных, воскрешали мертвых, имели дар предсказания и … кончали очень плохо – самоубийством.

Самое ужасное, что может быть в нашей человеческой жизни – это нарушить закон любви. Исполнить его – вот что требуется от христианина. Семья – великолепное условие для этого, великое благо. Здесь так страстишки друг друга обтесывают, только держись, бывают и искры, и громы с молниями. В семье происходит глубокое познание друг друга и самого себя. О, здесь можно стать настоящим христианином, кушая на здоровье, высыпаясь досыта. Закон таков: ешь, но не объедайся; спи, но не пересыпай; выпей, но не напивайся. Христианство - это не самоистязание, это – брак в Канне Галилейской: Христос пришел туда, и ел, и пил, и пел песни, - нет сомнения, хотя об этом не написано, но в углу Он не сидел.

Так что не беспокойтесь, семейная жизнь - это такое же великолепное средство для осуществления христианства в себе, как и монашество. И что из них выше, знает только Бог.

Новом Завете и в учении Церкви существует лишь одно понятие Царства Божия, предвосхищаемого христианским опытом и верой. Это предвосхищение и этот опыт возможны и в браке, и в безбрачии.

Специфически христианский брак заключается в преображении естественной взаимной любви мужа и жены: естественная любовь становится вечным союзом, не расторжимым даже смертью. Брак есть таинство, в котором осуществляется радость будущего Царства, брачный пир Агнца (Откр 19: 7-9), единство Христа и Церкви (Еф 5: 32). Не плотское удовлетворение, не социальное благополучие и даже не обеспечение потомства являются конечным смыслом брака, а предвосхищение вечной радости Царства Божия.

Но безбрачие и, в частности, монашеская жизнь находят в Священном Писании то же самое оправдание и тот же смысл. Сам Христос сказал, что «когда из мертвых воскреснут, тогда не будут не жениться, ни замуж выходить, но будут как ангелы на небесах» (Мк 12: 25). Этот евангельский текст не отрицает, что христианский брак, по образу Христа и Церкви, потеряет свою реальность в Царстве Божием, но указывает на то, что человеческие отношения не будут больше «плотяными». Эта «бесплотность» будущей вечной жизни и может предвосхищаться в монашестве, которое и почитается в православном предании как «ангельское житие».

«Есть скопцы, - говорит Христос, - которые из чрева матерного родились так... и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного» (Мф 19: 12). Бесчисленный собор святых и преподобных, вслед за Иоанном Предтечей, апостолом Павлом и «ста сорока четырьмя тысячами, искупленными от земли» (Откр 14: 3), угодили Богу безбрачием и монашеской жизнью.

В первые века христианства святые отцы и церковные писатели часто призывали к безбрачию и монашеству. В этом раннехристианском превозношении безбрачия, может быть, сыграла роль вновь осознанная очевидность несовместимости христианской этики с нравственной распущенностью Древнего мира: стать христианином означало выход из мира, разрыв со всеми его ценностями. Безбрачие было для многих самым наглядным и верным способом осуществить в личной жизни надмирный и эсхатологический порыв христианства. Но, несмотря на частое превозношение монашества как высшего христианского пути, древняя Церковь всегда сохраняла сознание положительной ценности брака. Она признала повсеместно, что брак есть Таинство, тогда как монашество признавалось таинством только некоторыми церковными писателями.

И брак, и монашество являются жизненными путями, в которых возвещаемое в Евангелии Царство Божие должно стать преобразующей силой, предвосхищающей явление последнего дня. Церковь благословляет как брак «во Христе», запечатленный Евхаристией, так и безбрачие во имя Христово, являющее образ «ангельской» жизни. Она отнюдь не поощряет ни брак, если он заключен только как временный договор или как удовлетворение плотских потребностей, ни безбрачие, основанное на эгоизме и самооборонительной безответственности.

Христианский брак предполагает жертвенность, семейную ответственность, зрелость тела и души. Так и христианское безбрачие невозможно без молитвы, поста, послушания, смирения, любви и подвига. Современная психология не впервые открыла факт, что безбрачие несовместимо с «нормальной» человеческой жизнью; между христианским пониманием человека и заключениями психоанализа есть только одна разница: они по-разному определяют норму человечности. Для христианства эта норма не в падшем эмпирическом человечестве, а в прославленном и преображенном Человеке, явленном во Христе, и эта норма достигается освященной веками монашеской дисциплиной и подвигом. При этих дисциплине и подвиге плотская чистота и безбрачие становятся возможным и радостным образом жизни. Без них безбрачное состояние не может быть ничем иным, как ненужным и противоестественным бременем.

Святые отцы знали - лучше иногда, чем многие современные психологи, - что человеческий инстинкт, влекущий его к любви и деторождению, не может быть выделен из всей совокупности человеческого образа жизни. Его нельзя упразднить, а можно только преобразить и очистить, превращая его в любовь к Богу и ближнему, через молитву, пост и послушание.

Трагедия современного католичества, в связи с вопросом о женатом священстве, заключается как раз в том, что целибат остается обязательным, тогда как вся духовная дисциплина, дававшая ему весь его смысл, целиком отбрасывается. Ежедневное исполнение литургического круга («бревиарий»), ежедневное служение мессы, особая, «священническая» духовность, изолирующая священника от мира, соблюдение постов - все это отброшено. Ежедневная жизнь священника ничем не отличается - ни в еде, ни в питье, ни в форме заработка, ни в молитвенной дисциплине - от жизни рядового мирянина. Пастырская ответственность все больше определяется как включение в борьбу за социальные, политические и, вообще, «мирские» ценности. Все это делается из самых добрых чувств и намерений, но, очевидно, исключает традиционное католическое представление о священстве и связанные с ним духовные ценности.

Но в православии целибат, практикуемый ради карьерных соображений - как ступень к епископству, - был и есть еще большая духовная опасность. Предание Церкви единодушно утверждает, что подлинное безбрачие и чистота достижимы только в рамках монастырского устава. Только отдельные, особо сильные личности способны осуществить монашеский идеал, живя в миру, да и то при условии, что они обладают самой высшей и трудной из добродетелей - смирением.

Утверждая нормальность женатого священства, Православная Церковь всегда признавала монашество как высочайшее свидетельство о силе Царства Божия в человеческой жизни. Вслед за ветхозаветными пророками и мучениками («мартирами» - «свидетелями») раннего христианства монашество всегда понималось как победа человека над злом, как освобождение его от рабства плоти, как высшее служение Богу. Являя образ светящейся, радостной, осмысленной жизни, служа Богу и людям, святые монахи были живыми свидетелями того, что Царство Божие действительно наступило. Именно им удавалось показать, что в христианстве заключена тайна мира, не только лучшего, но поистине нового, радикально иного. Истинное монашество есть, может быть, как раз то служение, в котором - больше, чем в чем-либо другом, - нуждается современный мир.

Вместо вступления:

Старый церковный анекдот: « Послушник спрашивает духовника - " Отче а среди женатых были святые?" " Конечно, - отвечает авва, - причем большинство среди них - мученики"

Что выше - монашество или брак?

1. Брак - хорошо, а монашество - лучше.

Разница по апостолу Павлу между Браком и Девством - хорошо и лучше.
"Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо; а не выдающий поступает лучше" (1 Кор.7.38)

Святитель Амвросий Медиоланский (ок.333-397):

"Брак хорош, потому что через него найден способ продолжения человечества, но девство лучше, потому что через него стяжается наследие Царства Небесного и небесные награды".

Святитель Иоанн Златоуст (ок.344/354-407):

"Сказав: есть разность между замужнею и девицею, (апостол) здесь объясняет, в чем состоит их различие друг от друга. Отличительным признаком девы и не девы он поставляет не брак и не воздержание, а свободу от забот (у одной) и множество забот (у другой). Не сожитие есть зло, а препятствие к любомудрию".

Апостол Павел: "А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею: незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом; а замужняя заботится о мирском, как угодить мужу" (1 Кор.7.32-34).

Святитель Иоанн Златоуст (ок.344/354-407): "Сказав: есть разность между замужнею и девицею, (апостол) здесь объясняет, в чем состоит их различие друг от друга. Отличительным признаком девы и не девы он поставляет не брак и не воздержание, а свободу от забот (у одной) и множество забот (у другой). Не сожитие есть зло, а препятствие к любомудрию".

При этом надо помнить, что монашество, строго говоря, это род брака – брак духовный. Монах должен уневеститься Христу. Душа монаха через постриг делается невестой Христовой, как бы вступает в мистический брачный союз с Господом.
Святитель Григорий Богослов:

«Ты вся пребудешь Христова, пока, наконец, увидишь и Самого Христа, Жениха твоего».

Святой отец Церкви 3го века священномученик Мефодий Патарский (Олимпийский):

«Церковь уподобляется цветущему и разнообразнейшему лугу, как украшенная и увенчанная не только цветами девства, но цветами деторождения и воздержания». Очень трогательно, что деторождение и воздержание св. отец ставит рядом.

2. Предпочтение – благочестию

Севериан Габальский (ум. ок. 408): "Павел объяснил причину, почему девство предпочтительнее брака: не относительно сожительства или воздержания от сожительства, но относительно того, что брак полон забот, а девство [позволяет] занимать ум благочестием по Богу".

Святитель Иоанн Златоуст (344/354-407): "Девство и по природе своей - великое дело... И так как многие имели о нем высокое понятие, то, чтобы кто-либо, храня его, не предался беспечности, как бы уже исполнивший все, и не стал нерадеть о прочем, Христос приводит эту притчу (притча о десяти девах (Мф.25.1-13)). , которая может убедить в том, что девство, хотя бы оно было соединено со всеми другими добродетелями, будучи чуждо дел милосердия, осуждается вместе с людьми прелюбодейными; и бесчеловечный, и немилосердный поставляется наравне с ними. И весьма справедливо: теми обладает плотская страсть, неразумными же девами - сребролюбие. Плотская же страсть и сребролюбие не равны между собою в силе; первая сильнее и мучительнее. Потому, чем слабее противник, тем менее заслуживают прощения побежденные девы. Потому-то Христос и называет их юродивыми, что они, совершивши больший подвиг, за несовершение меньшего лишились всего. Светильниками называет Он здесь самый дар девства, чистоту святости, а елеем - человеколюбие, милосердие и помощь бедным".

О девственности телесной и действительной

Святитель Иоанн Златоуст (344/354-407): "Как может быть девственницей та, у которой сожжена совесть? Девственница должна быть чиста не телом только, но и душой, если желает принять святого Жениха... Если надобно устранять даже житейские попечения от этого брачного чертога, как несовместные с его благообразием, то, как будет в состоянии сохранить красоту девства та, внутри которой обитает нечестивый помысел? Хотя тело ее и остается нерастленным, но растлилась лучшая часть ее - душевные помыслы; а что пользы в том, что остаются ограды, когда храм разрушен? Или какая польза оттого, что место престола остается чистым, если самый престол осквернен? А лучше сказать, и тело ее не свободно от осквернения".

Святитель Иоанн Златоуст (344/354-407): "Кто говорит: я девственник по телу, а в душе завидует брату, тот не девственник: его девство растлила связь с завистью. Тщеславный также не девственник: его девство растлила любовь к злословию; вошла (в него) эта страсть - и нарушила его девство. А кто ненавидит своего брата, тот более человекоубийца, чем девственник; и вообще, какой кто одержим бывает злой страстью, ей и растлевает свое девство. Поэтому Павел устраняет (нас) от всех этих злых связей и повелевает нам быть девами, так чтобы добровольно не принимали мы в душу никакого противного помысла".

Святитель Иоанн Златоуст (344/354-407): "Нерастленная душою есть дева , хотя бы она и имела мужа; она девственна истинною, чудною девственностью; самое телесное девство есть последствие и тень этой девственности, а она есть истинное девство".

3. Пути ко спасению

Святитель Иоанн Златоуст (344/354-407) изъясняя притчу о сеятеле (Мф.13.1-8) говорит: "По милосердию Своему, Он не один только указал путь и не сказал, что тот будет отчужден, кто не принесет сторичного плода; спасется, говорит Он, и тот, кто принесет плод в шестьдесят крат, и даже кто в тридцать. Это для того Он сказал, чтобы облегчить нам путь к спасению. Итак, не можешь переносить трудного состояния девства? Вступи в брак и живи целомудренно. Не можешь совершенно расстаться с богатством? Уделяй часть от имения твоего. Для тебя трудно и это бремя? Разделяй с Христом имение твое. Не хочешь отдать Ему всего? Отдай, по крайней мере, половину, или третью часть...".

Условия общественной и семейной жизни не служат препятствием для добродетели

Святитель Иоанн Златоуст (344/354-407): "Я не предлагаю вам ничего неудобоисполнимого; не говорю: не женись; не говорю: оставь город и устранись от дел общественных; но увещеваю, чтобы ты, оставаясь при них, украшался добродетелью. Я желал бы даже, чтобы живущие в городах больше отличались доброй жизнью, нежели удалившиеся в горы. Почему? Потому что из этого произошла бы весьма великая польза. Никто не зажигает светильника, и ставит его под спудом (Матф. 5:15). Поэтому-то желал бы я, чтобы все светильники поставлены были на подсвечниках, чтобы разливался от них великий свет. Возожжем же огонь этого света, и сделаем то, чтобы сидящие во тьме избавились от заблуждения.
Не говори мне: я имею жену и детей, управляю домом,и не могу этого исполнить. Если б ты ничего этого не имел, но оставался беспечным, то никакой не получил бы от этого пользы; а если и при всем этом будешь тщателен, то обогатишься добродетелью. Требуется лишь одно - утверждение духа в добрых расположениях: тогда ни возраст, ни бедность, ни богатство, ни множество дел и ничто другое не может быть нам препятствием. Ведь и старики, и юноши, и женатые, и обязанные воспитывать детей, и ремесленники, и воины успевали исполнять всё повеленное. Даниил был юноша, Иосиф был рабом, Акила был ремесленником, порфиропродательница управляла целым заведением; иной был стражем темничным, иной сотником, как Корнилий, иной имел слабое здоровье, как Тимофей, иной даже бежал от господина, как Онисим: и, однако же, никто из них не был удержан никаким препятствием, но все они вели достославную жизнь, и мужи, и жены, и юноши, и старцы, и рабы, и свободные, и воины, и простолюдины.
Итак, не будем прикрываться бесполезными и пустыми извинениями, но утвердим в себе доброе намерение. Тогда, какое бы ни было наше звание, мы, без сомнения, сохраним добродетель, и сподобимся грядущих благ благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава и честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь"

Перед каждым православным человеком в определенный момент встает вопрос, какой путь выбрать: семейной жизни или монашества? О том, как его разрешить и каковы эти пути, говорил преподобный Паисий Святогорец, чьи наставления представлены вашему вниманию в этой статье.

Худ. Владимир Егорович Маковский

Каждый человек, достигнув определенного возраста, оказывается на жизненном распутье и, порой, не знает, что ему выбрать: путь семейной жизни или монашества. Старец Паисий Святогорец старался помочь таким людям и напоминал, что в первую очередь необходимо для самого себя понять, каково предназначение человека. По его словам, всегда нужно помнить, что смысл жизни состоит в том, чтобы достичь Царствия Небесного, куда ведут два благословенных Богом пути. Оба эти пути разные, но ведут к одной цели. Самое главное, чтобы идущий по одной дорожке не осуждал того, кто идет по другой. Сами по себе монашество или семейная жизнь не делают человека святым, наследником вожделенного рая. На обоих этих путях встречаются свои горечи и беды. Только личное любочестие и усердное стремление подвизаться добрым подвигом освящают монаха либо семьянина. Отец Паисий говорил: «Ему хочется вступить в брак? Пусть женится, но с усердием постарается стать добрым главой семьи и жить свято. Ему хочется принять монашество? Пусть уходит в монахи, но усердно старается стать монахом хорошим» .

«Смысл жизни состоит в том, чтобы достичь Царствия Небесного, куда ведут два благословенных Богом пути. Оба эти пути разные, но ведут к одной цели».

Человеку, идущему в монастырь, следует убедиться, что желания его исключительно направлены на то, чтобы послужить Богу, а не удовлетворить собственным эгоистичным мыслям, навеянным гордостью. Ибо если он не создал семью из-за того, что в молодости предавался плотским страстям, а теперь, устав от разнузданной жизни, поспешно становится монахом, весьма сомнительно, что в монастыре такой человек сможет заполнить пустоту своего сердца.

Главное, чтобы молодые люди делали свой выбор решительно и не имели в себе гордости и эгоизма. Потому что иногда молодежь считает себя какой-то особенной и бережет себя для чего-то исключительного, не такого, как у всех. «Можно подумать, что они золотые и боятся, что их - словно простую железку - используют в железобетонной конструкции» , - говорил старец.

Некоторые боятся сделать выбор, потому что считают нынешнее время тяжелым. Старец на это говорил, что данная позиция неправильна, потому что если имеешь доверие ко Христу, то ничего не страшно.

«Молодым людям нужно постараться избежать поверхностной восторженности от монашества или семейной жизни»

Монашеский путь

Монашество - это особый благодатный путь, на который человека призывает сам Бог.Старец Паисий много писал о том, в чем заключается глубокий смысл монашества в Православной Церкви. Монах уходит далеко-далеко от мира, потому что он любит мир и хочет помочь ему своей молитвой. Он уходит оттуда, где его молитве может что-то помешать, и идет туда, где сможет совершать молитву чистую и непрестанную за весь мир. Если человек мирской, оказывая кому-то благодеяние, помогает пачкой крупы или парой сапог, то монах своим непрестанным молитвенным стоянием оказывает материальную помощь всему миру, так как Благой Бог по его смиренной молитве дает нуждающимся пропитание. Великий постриг. 1898, худ. Нестеров Михаил Некоторые утверждают, что монахи -лентяи и нечего не делают, не приносят пользы миру. Но старец напоминал, что еще до того, как стать монахами, они уходят из мира, раздавая нуждающимся свое мирское имущество, которое им больше не нужно. Таким образом, они приносят огромную пользу тем, кто нуждается, живя в миру.

«Молодому человеку или девушке перед вступлением в монастырь необходимо внутренне повзрослеть»

Послушнику необходимо забыть мир и все мирское. Для этого он будет обязан избегать встреч с людьми мирскими, с посетителями и родственниками.

Молодому человеку или девушке перед вступлением в монастырь необходимо внутренне повзрослеть. Потому что каждый монах (или монахиня) призывается к тому, чтобы иметь отеческую любовь к приходящим за советом из мира. Также необходимо быть внимательными к младшим монахам (монахиням). Это важно, потому как монах не повзрослевший всегда будет требовать заботы о себе, а заботиться об окружающих, как ему и полагается, не станет.
Духовное окормление, худ. Навозов Василий Иванович После поступления в монастырь новоначальному послушнику, а впоследствии и иноку, не следует обольщаться тем, что он меняется внешне. Особоевнимание он должен уделить своему внутреннему изменению - преображению. В этом отношении поучительными являются слова старца Паисия о самом себе: «Величайший мой враг - возношение монашеским званием. Горе монаху, который только меняет имя , и затем не обретает безмолвия, и вообще начинает воображать о себе такие вещи, которых нет в действительности» .

В отличие от христиан в миру, монашествующие обязаны творить молитву непрестанно. Каждое искушение от диавола инок должен использовать как повод для молитвы. Необходимо молиться о том, чтобы Господь помог победить страсти.

«Жизнь монаха есть жертва. Это суть монашества»

Путь семейной жизни

Если же молодой человек принял решение жениться, то ему предстоит непростое дело - выбор невесты. Отец Паисий давал юношам советы, на что, прежде всего, необходимо обращать внимание, выбирая спутницу жизни.

По словам старца, самое главное, чтобы девушка, будущая жена, была по сердцу. Кроме того, хорошо, чтобы она обладала такими качествами, как простота, смирение, надежность, мужество, чтобы имела страх Божий.
Венчание в православной церкви, худ. Андрей Карташов. Говоря о характере будущей невесты, отец Паисий замечал, что молодому человеку не стоит искать себе вторую половинку с таким же характером, как у него. Лучше, когда у невесты склад, нрав и характер отличаются. Потому что разные характеры будущих мужа и жены дополняют друг друга, из чего и складывается семейное счастье. Например, муж решительный, а жена нет. В таком случае муж будет принимать решения в экстремальной ситуации и поможет жене преодолеть ее неуместную рассудительность, а жена во время опасности сможет «затормозить» неосторожную пылкость мужа. Таким образом, семья всегда будет оставаться крепкой. Старец приводил такой наглядный пример: «В автомобиле необходимы обе педали: и газ, и тормоз, чтобы вовремя остановиться. Если бы у машины был один тормоз, она не двинулась бы с места, а если бы у нее имелся только акселератор, то она не могла бы остановиться» . Кроме того, разница в характерах супругов дает возможность детям находиться в состоянии равновесия: строгость отца держит детей в узде, а доброта матери помогает им свободно развиваться. Поэтому ни жениху, ни невесте ни в коем случае не надо ломать свой характер - просто его надо начать правильно использовать, так, чтобы он приносил пользу семье.

«Самое главное, чтобы девушка, будущая жена, была по сердцу»

Нет на земле вещи сложнее, чем человеческие взаимоотношения. А взаимоотношения между мужем и женой вдвойне сложны.Мужу и жене необходимо усвоить и явить в своей жизни все те добродетели, которыенеобходимы всем православным христианам. В основании жизни супругов, в сердцевине их взаимоотношений, всегда должны быть: любовь и смирение, духовное благородство, жертвенность, терпение, которое начинается с любви и боли за близкого человека, постоянное возделывание добрых, кротких помыслов. Терпение нужно, чтобы терпеть причуды друг друга и хранить семью от распада. Смирение - чтобы быть снисходительными к недостаткам и немощам супруга. Хорошо, когда у супругов есть, как выражался старец, «добрая ссора», то есть когда супруги постоянно стремятся перехватить обязанности друг друга, больше потрудиться, чтобы другой мог больше отдохнуть. Когда у старца спрашивали, кто в семье должен заниматьсядомашними делами, он отвечал: «Кто успевает первым, тот приобретает... » .
Худ. Панов Эдуард. Также очень способствует доброй атмосфере в семье ежедневное чтение и знание Евангелия и стремление воплотить его в семейной жизни.

Муж должен любить жену. Эта любовь должна быть такой сильной и полной, чтобы она могла переливаться через край и передаваться всем окружающим. Жена же, в свою очередь, обязана чтить мужа. Это почтение даже должно переходить в некое благоговение, как перед святыней. Потому что для любой жены муж является святыней. Жене ни в коем случае не следует перечить мужу, потому что это развязный нрав, недостойный истинной христианки.Если супруги имеют такие глубокие чувства любви друг к другу, то они чувствуют близость даже на расстоянии. А если таких чувств нет, то они будут далеки друг от друга, даже находясь рядом.Однако, старец Паисий предостерегает всех супругов, что любить мужа или жену нельзя больше Бога. Такая искаженная любовь приводит к разводам. Люди не понимают, почему сначала они жили душа в душу, а потом их отношения резко разладились, и ничего не остается, кроме как развестись.

Так же причиной развода нередко становится измена одного из супругов. Однако в таких случаях старец уговаривал пострадавшую сторону изо всех сил терпеть, молиться,насколько возможно, вести себя по-доброму с тем, кто изменил, и до развода не доводить, потому что предельная любовь, терпение, сострадание потерпевшей стороны возвращают виновного на добрый путь, так как его(или ее) сердце размягчается, видя такую преданность.

Об измене старец Паисий говорит то же самое, что о несправедливости. То есть, что к ней следует относиться духовно. Супруг(или супруга) в любой ситуации не должен говорить: «Я прав». Супруги, даже будучи правыми, не имеют права быть правыми. Они всегда должны стремиться доставить покой другому.

Рождение детей - это благословение Божие. Поэтому не стоит строить своих планов, а лучше всего возложить проблему деторождения на Бога. Сейчас немало семей подвергается такому испытанию, как бесплодие. Старец считал, что причин этому может быть много. Иногда бесплодие постигает тех женщин, которые, когда у нихбыло здоровье, чтобы рожать, привередничали и не хотели замуж. А выйдя замуж уже в преклонном возрасте, не могли зачать и родить ребенка. Но не всегдабесплодие является последствием греховной, неправильной жизни. У Господа для каждого человека приготовлен свой план спасения. Поэтому Бог кому-то сразу дает ребеночка, а кому-то медлит дать. На все Воля Божия. «Супруги всегда должны быть готовы принять в свою жизнь волю Божию. Бог не оставляет человека, который с доверием вручает себя Ему» . Супружеская пара к тому, что у нее нет детей, должна относиться с большим смирением, потому что Бог, «видя, что у супругов, испытывающих трудности в связи с рождением детей, есть смирение, ...может не только дать им ребенка, но и сделать их многодетными» .

«Муж должен любить жену. Эта любовь должна быть такой сильной и полной, чтобы она могла переливаться через край и передаваться всем окружающим»

И вообще в семье нужно довольствоваться малым и оказывать милостыню нуждающимся. Старец Паисий говорил: «Подавая милостыню тем, кто испытывает нужду, человек помогает и самому себе, и своей семье» .

Кроме того, ежедневно в семье должно совершаться молитвенное правило. Родителям хорошо хоть какое-то время молиться вместе. Детям тоже необходимо присутствовать на молитве, но давить на них не следует - продолжительность детской молитвы зависит от возраста. В семье очень важно всем вместе садиться за стол, перед едой обязательно надо читать молитву. Если же у супругов разное духовное развитие, им следует подстраиваться друг под друга и вместе стремиться к совершенству с рассуждением.

Сам отец Паисий именно молитвой больше всего помогал людям, и семейным, и монашествующим, но вместе с тем и наставлял приходящих к нему. И слова преподобного старца оказывают огромную помощь многим людям по сей день.
Паисий Святогорец, старец. Свидетельство паломников. М.: Издательство Сретенского монастыря, 2011. - С. 81.

Паисий Святогорец, старец. Слово о родителях и их обязанностях. М.: Святая Гора, 2011. - С. 14.

Там же. - С. 15.

Паисий Святогорец, старец. Слова. Т. IV. Семейная жизнь. М.: Святая Гора, 2001. - С. 165.