Совершенная любовь изгоняет страх. О страхе божием

У Платона есть удивительный миф, объясняющий происхождение этого чувства. Он пишет о том, что когда-то люди были богами Земли. Они имели две головы, четыре руки, четыре ноги и были всемогущи. Не было ничего ни на земле, ни во вселенной, чего бы они не могли достигнуть силою своей воли и силой своего разума. Но это не очень нравилось богам. Люди угрожали их власти над миром. И тогда они стали ловить людей и разрезать их на две части, а потом всех перемешали. И теперь ходят по земле лишённые былого могущества человеки и ищут свои половинки. А когда находят, обретают утраченное могущество. Красивый миф и многое объясняет.

Но есть ещё одно высказывание о любви, которое принадлежит Шарлю Бодлеру. Он как-то сказал, что любовь как приведение. Все о ней говорят, но никто её не видел. Лишь изредка она озаряет нас своим светом. Мы слагаем о ней легенды. А потом снова забываемся в анабеозе, в ожидании нового чуда. Почему любви так мало в нашем мире? От чего зависит её появление в жизни каждого отдельного человека?

Каждого из нас в той или иной мере озаряла любовь своим светом. Но куда она потом уходила? Что заставляло бежать от нас это прекрасное чувство? Совершенная любовь предполагает совершенное приятие любимого человека таким, какой он есть. Любовь не подчиняет, а примеряет. Любовь противоречия сглаживает, а не обостряет. Но там, где нет приятия, нет и любви. Если вас хоть что-то раздражает в любимом человеке, это первый звоночек того, что любовь может уйти. Если вы не любите то, что любит любимый, ваше чувство половинчато. Совершенная любовь предполагает совершенное приятие всего того, что дорого сердцу любимого человека. Но приятия нам как раз то всем и не хватает. Всё наше общение, это стремление навязать друг другу свои стереотипы, свои представления. Нам дела нет до того, что любит любимый. В лучшем случае мы терпеливо морщимся и говорим – чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Мы хотим от любимого любви к тому, то дорого нам. А его стремления и желания очень часто остаются без ответного чувства.

Любовь убивают маленькие нестыковки, которые в разгар романа остаются незамеченными. Но при совместной жизни выходят на первый план. Мы вдруг замечаем, что наш партнёр значительно более неряшлив, чем это было во время ухаживания. То, понимаешь, всё время ходил в галстуке, а теперь ходит по комнате в драных трусах, и не стесняется. Или он слишком громко чавкает во время еды, или ещё что-нибудь.

Мы жаждем видеть в любимом человеке некое воплощение совершенства, забывая, что совершенен только Бог. Да и это ещё под вопросом. Мы все несовершенны, и приятие нам дано для того, чтобы наши недостатки не скрыли от наших глаз то главное, что сокрыто в каждом человеке. Как говорится, за тремя соснами леса не видно. И если мы на первый план выдвигаем то негативное, что есть в каждом из нас – мы убиваем любовь. Когда мы акцентируем внимание на том, что нам не нравится в любимом, оно усиливается и становится поводом для постоянных упрёком, претензий и скандалов. Приятие же недостатков их сглаживает. Лишает их былой силы и остроты и, в конце концов, помогает от них окончательно избавиться. Когда вы принимаете человека таким, какой он есть, он поворачивается к вам тем лучшим, что он в себе заключает. Приятие друг друга позволяет осуществить взаимную подстройку, создавая комфортные условия для совместной жизни. Неприятие порождает из нас огромное количество шипов, которыми мы постоянно раним друг друга. Чтобы любовь не умирала, нужно помнить, что все мы люди со своими достоинствами и недостатками. Любовь приходит к каждому человеку, но неприятие - её убивает. Нельзя относиться к недостаткам друг друга даже снисходительно. Такое отношение к любимому приводит к тому, что мы, любя его, перестаём его уважать. Мы начинаем относиться к нему свысока. И какая уж тут может быть любовь.

Именно приятие позволяет людям обрести утраченное единство, а вместе с ним всемогущество. Без приятия и любви мы части целого. Но именно всё принимающая в любимом любовь позволяет нам обрести целостность под вечными небесами. Соединить те половинки, о которых писал Платон. И тогда не будет ничего невозможного. И тогда, озаренные любовью, будут совершать великие чудеса. И в них не будет сомнений и страха. Ибо целое может всё. Мы приходим на землю именно для то, чтобы найти свою половинку. Обрести целостность. Найти то, что позволит нам стать звездой на небе. И тогда мы становимся для других маяком, указывающим им путь к звёздам.

Эти два человека уже и не помнили, когда между ними началась эта война. Так, маленькими отрывками…
Русоволосая девушка перешла к ним в четвёртом классе. И тогда понеслось… он дернул её за косичку, а она кинула в него учебник. Наверное, после этого всё и началось.

Часто были сцены, как они друг в друга кидались едой или выливали стакан с компотом. Каждый день была новая драка, жертва или ещё что-то.

Марина до сих пор помнила как впервые попала в больницу из-за своего врага. Парень «случайно» попал в неё мячом, из-за чего девушка долго пролежала в травматологии с переломом руки. Именно в тот день она возненавидела его ещё больше.

Наступили школьные будни. Лето закончилось, что расстроило всех учеников любой школы.

Марина, собираясь на мероприятие, называемым «днём знаний», тяжело вздохнула. Сегодня ей придётся увидеться со Стасом, а так этого не хотелось. Она его не видела уже как три месяца. Долгие три месяца, за которые она подросла, загорела и стала более женственной. У неё подросли волосы, которые теперь были ей по пояс, а сама девушка, занимаясь каждый день спортом, стала стройной как с иголочки. О ней можно было сказать одно: красавица и умница.

Так и было. Уже как с шестого класса и по этот день она староста класса. Учителя её уважают, пусть и знают о ситуации, сложившейся между Стасом с Мариной. Несмотря на это, девушка всегда хорошо училась и была примером для одноклассников.

Улыбаясь, она ступила на порог школы, где сразу заметила подруг - одноклассниц. Все девушки подросли, стали ярче и краше, чем были три месяца назад. Школьная форма сидела на них идеально, как и на ней самой. Её волосы были хорошо уложены и пахли вишней. Она была почти идеалом… Как считала половина класса кроме него. Стас…

Он рассматривал девушку, стоявшую в проёме дверей, и улыбался. Несмотря на его идеальный настрой, он готов был испортить его кому-нибудь другому. Вот например этой девушке, которая стала так хороша собой, вытянулась, а её по-прежнему зелёные глаза настолько сверкали, что парень уже подумал отложить эту затею.

Он никогда на неё так не смотрел. Не мог увидеть в ней эту женскую черту. Для него она была девушка-заучка, которую любили все учителя школы. Но сейчас она, выпрямив спинку и закусив губу, с таким интересом разглядывала своих одноклассников, что хотелось подойти к ней и без всякого сарказма сказать обычное «привет».

Стас и хотел так сделать, пока не заметил, что взгляд брюнетки остановился на нём, а её глаза, несколько минут сверкающие от радости, потемнели. Девушка была озабочена тем, что не знает, как реагировать на него. Пока он ей ещё ничего не сделал, но это пока.

Стас сразу преодолел расстояние между ними и ухмыльнулся, смотря в такие чистые и полные злости глаза девушки. Она была раздражена настолько сильно, что это показалось парню таким возбуждающим. Он никогда бы не мог подумать, что сможет захотеть эту девчонку с прекрасными глазами и… вишнёвыми волосами. Её тело было настолько близко, дыхание участилось и опалило кожу парню. Он и не заметил, как встал настолько близко к ней…

Запах её духов, тела, волос одурманил его разум, и парень, расширив глаза, ушёл.

Ушёл как последний трус. Было страшно понять, что это происходит с ним. В его жизни было много девушек… Но никто из них не влиял на него как эта.

Он не видел её три месяца. Неужели соскучился? Смешно звучит, что даже поверить трудно, но… Да.

Один хороший парень, а также друг Стаса, пригласил весь класс к себе домой по случаю «последний год вместе и наступила школа… можно напиться». Почти все одноклассники за час выпили столько алкоголя, сколько нашли и купили.

Марина же стояла и подпирала стенку, а в её руках был стакан, наполненный виски с колой. Девушка медленно попивала, наслаждаясь, напитком и одиночеством. Не её желанием было сюда приходить. Подруга заставила под предлогом «Я обижусь». Но зачем ей было врать самой себе? Было плевать на подругу, которая как только зашла в этот дом, улизнула от неё к парням.

Марина хотела одного: увидеть его.

Сегодня в школе, когда парень подошёл к ней, вёл себя странно. Он никогда не уходил от неё, не проронив ни слова. А сегодня его как будто водой облили. Он не ушёл, а убежал. Посмотрел и всё, и девушке ну просто до чёртиков было интересно, почему он убежал?
Эти глаза не входили из её головы. Она никогда не смотрела в его глаза с такой… нежностью?

За всё время, что они враждовали, она, может быть, посмотрела ему в глаза только один раз… ну, или два. Но не больше. Это был бы перебор.

Глаза Марины гуляли по одноклассникам и она, закусив губу, откинула голову, пока не услышала голос, который развеял все её мысли.

Парень приближался к ней спиной, говоря с парнями о чём-то. Он был одет теперь по-другому. Чёрные джинсы, белого цвета кеды и чёрного цвета футболка. Он улыбался. Только сейчас она ощутила чувство… чувство дотронуться до его волос и потрогать на ощупь.

Эти чувства пугали её, и она поняла, что зря пришла сюда. Ноги сами понеслись к выходу, но, как только она хотела перейти порог этого дома, рука одной красавицы из класса остановила её.

Эй, Марин, пошли играть с нами в «Правда или действие?» - она широко улыбалась и, несмотря на то, как девушка произнесла «Нет», провела её к другу, где уже сидело много народа, одним из которых был Стас.

В груди что-то закололо, и девушка сглотнула ком в горле, села на пол. Одна игра, и она уйдёт отсюда.

Игра продолжалась уже час. И если недавно их было людей десять от силы, сейчас сидело больше двадцати, и все хотели играть.

Марина старалась не смотреть на парня, но она ощущала его взгляд на себе. Потребовалось огромную силу воли, чтобы тоже не взглянуть на него, и она смогла. Просто закрыла глаза.

Парень, хозяин дома, улыбаясь, покрутил бутылку, и та попала на Стаса. Выбрав действия, он даже не удивился, когда ему задали поцеловать одну из девушек.

Выбрав первую около него девушку, которая всем видом показывала, что не против этого и готова отдаться ему полностью, он притянул её к себе и впился в губы грубым поцелуем. Как всегда. Никогда и ни с кем он не был нежен, только боль и грубость.

Марину словно током ударило, а сердце упало в пятки, даря настолько жгучую боль в сердце, что хотелось разреветься прямо сейчас и уйти.

Да что это с ней? Она не могла не влюбиться в этого парня… Парня, который всегда её разыгрывал, унижал, смеялся на ней… Но главное, никогда не бил. Но сейчас ей показалось, что лучше бы он её ударил или ещё что-нибудь сделал, только не делал это на её глазах, из которых вот-вот потекут слёзы.

Поцелуй продлился недолго. И Стас, оторвавшись от девушки, взял бутылку и прокрутил, вытирая красную помаду с губ. Было настолько противно целовать эту девушку… Она была словно кукла. Неживая. Даже целовалась, как кукла. Словно из пластика.

Бутылка медленно обвертелась вокруг своей оси и остановилась. Подняв голову вверх, он заметил её. Разум затуманило и он, прочистив горло, выдохнул.

Правда или действие?

Вопрос был задан так быстро и жестко, что казалось еще не много и она точно заплачет. Почему именно так? Почему он? Почему…?

Ей казалось, что еще не много и она точно убежит отсюда с позором. И как ей этого хотелось.

Правда, - на свою беду выдала она.

Это было тяжело.

Хм… Окей, - улыбнулся он и, приставив пальцы к подбородку, сделал вид, что думает над вопросом, который должен задать этой девушке. Как только в его гениальную голову пришла идея, он улыбнулся ещё шире. - Ты девственница?

Если предыдущий вопрос был задан слишком быстро, так этот словно стрела пролетел в её сердце.

Отвечай, Маринка. Сама ведь выбрала правду.

И он вновь улыбнулся, даруя панику девушке. Признаться прямо здесь о том, что она девственница перед всеми парнями и девушками класса и не только класса, было стыдно. Да что там стыдно? Даже позорным не назовёшь…

Она недолго думала над вопросом, заданным ей, и, облизнув сухие губы, произнесла:

А ты проверь.

Стас, расширив глаза, не сразу понял, что она ответила. Она просила его проверить? Проверить, была ли она с парнем когда-то или нет?

Было настолько паршиво на душе, пусть он и сделает так, как она сказала, и поймёт, что она уже не та девушка. Конечно, у нее были парни, которых было настолько жаль. Но только сейчас понял, почему именно «жаль».

Он сам хотел быть на их месте. Хотел дотрагиваться до неё. Нежно проводить руками по лицу и целовать сладкие губы, но это было выше его сил и запретно для обоих.

Он не показал виду, что удивлен, а просто поднялся на ноги, закинув на плечо девушку, помахал рукой ребятам, давая указания продолжать играть, и ушёл совсем в другую комнату, где было пусто.

Её ноги коснулись холодного пола, и она вскрикнула, ударив парня в грудь.

Ты что себе позволяешь, придурок?

Как же я люблю, когда с твоего сладкого ротика вылетают такие словечки, - он вновь улыбнулся и, разведя руки в стороны, продолжил говорить: - Я пришёл проверить, девственница ты или нет.

Девушка не оставила себе выбора, как улыбнуться и показать средний палец. Наглый тип, и как только она могла подумать, что влюбилась в такого, как он?

Давай без игр, - прорычал он. - Хочу знать. Ты девственница?

Только он не понимал, что она вовсе не играет.

А как это?

Стас понимал, что эта девушка играет с ним в какую-то игру, которую придумала сама и, тем самым, выводит его из себя. А ему это не нравилось. Ох как не нравилось, но он не отрицал, что это его только больше заводило.

Не играй со мной, Маринка, - процедил он сквозь зубы.

А кто играет?

На этом его терпение лопнуло. Притянув её к себе, он слабо улыбнулся, видя в её глазах непонимание и страх, и наклонился, впиваясь в её сладкие губки, сводившие его с ума последние два часа.

Девушка опешила и растерялась; она смотрела в глаза парня, целовавшего её словно сумасшедший. И ей это нравилось. Забыв обо всём, она закрыла глаза и ответила…

Влажные и сладкие губы Марины настолько возбуждали его, что как только девушка ответила, он застонал, словно девственница. Он видел, как брюнетка теряла голову от этого поцелуя, и, подняв её на руки и позволив обвить его торс ногами, он уложил её на кровать, стоявшую рядом. Целуя девушку и так распухшие губы, он провел рукой по одежде, прикрывавшей тело. Он хотел ещё и ещё. Ему было мало этих губ. Мало этой девушки.

Хотелось забыться обо всём, но тогда бы он проиграл эту чёртову игру, которую завела она.

Руками спускаясь по её телу, он пальцами нырнул в шортики, задевая пальцами её кружевные трусики. До ужаса хотелось взглянуть, какого они цвета, но это было бы слишком для него. Он и так теряет разум.

Проскользнув пальцами в трусики, он провел по клитору, вызывая дрожь по телу брюнетки. Мелкую, но такую приятную дрожь.

Не церемонясь с ней, он медленно скользнул в её лоно и победно улыбнулся, когда услышал стон девушки, которая от всего этого окончательно потеряла голову. Как он и хотел.

Он вдвойне выиграл. И этому был рад.

Отрываясь от ее губ и вынимая пальцы, он улыбнулся ещё шире и посмотрел на девушку, с трудом открывавшую глаза. А она поняла, что произошло.

Всё-таки девственница, - заключил он.

Недолго думая, Марина отталкивает его и убегает из комнаты со слезами на глазах. Он хотел только одного: проверить и опозорить её.

Она вовсе не удивится, если завтра об этом случае будет говорить вся школа. А она дура, повелась.

Как бы ни хотелось идти в школу, но нужно.

Над дверьми школы весел огромной плакат «С днём знаний», и, переборов свой страх, девушка вошла внутрь. Ни смешков в её сторону, странных взглядов, ничего не было слышно. Все были заняты своим делом и носились по коридорам, как ошпаренные.

Зайдя в класс, она тоже ничего не услышала, кроме вопроса от девушек, почему она так быстро ушла.

Странно.

Ссылаясь на головную боль и усталость, она отошла от разговора с подругами и прошла к своему месту. Было странно, так как Стаса ещё не было в классе. Если бы он сегодня не пришел, она была бы только рада…

И как только она хотела улыбнуться этой мысли, что его не будет, дверь класса открылась и вошёл он. Мешки под его глазами давали понять, что парень не выспался. Стас сразу подошёл к девушке и, взяв её за руку, вытянул из класса под удивительные взгляды одноклассников. Было, конечно, не так странно видеть такую картину… Но стрёмно.

Затащив её под ступеньки, он скинул рюкзак с плеч и, толкнув девушку к стене, поставил руки на уровне её головы, чтобы она не смогла убежать.

И какого хера ты вчера убежала? - зарычал он.

Отвечай!

Он замахнулся кулаком, которым сразу ударился о стену около её головы. Слёзы вновь брызнули из глаз. Она была напугана ещё больше. Мысли о том, что этот кулак мог её…

Злость парня сразу прошла, когда он заметил, что девушка дрожит и что она напугана. Нет. Он не хотел этого. Не в его планах было напугать эту девчонку. Просто она так вынесла ему мозг, что хотелось убить кого-то, но не её. Он никогда бы не навредил ей (случай в шестом классе не считается.)

Тише, - он сразу обнял её, поглаживая руками по голове. - Прости, Марин, я бы никогда не причинил тебе боли.

Девушка оторвалась от его рубашки и со слезами на глазах посмотрела в его глаза.

По-чему? Ты ведь… Нена-видишь меня.

Глупая, - улыбнулся он, вытирая ладонью слёзы со щёк. - Я не могу тебя ненавидеть.

Почему?

И вновь этот вопрос. Он уже готов был сорваться, как понял, что она действительно не понимает ничего.

Вроде умная, а не понимает, - улыбнулся он, наклоняя голову. - Да потому что влюблен в тебя, глупая.

Влюблен? В меня?

В тебя, - тихо прошептал он, зная, что девушка всегда говорит вслух то, что думает, и, улыбаясь, наклонился и поцеловал её в губы, из-за которых не мог ночью сомкнуть глаз.

А она ответила. И чёрт побери, это был лучший момент его жизни. Второй случился через несколько лет, когда этой самой девушке он надевал кольцо на палец и вновь целовал в губы, принадлежавшие ему уже полностью, как и она сама.

Мы живем в двадцать первом веке, веке компьютерных технологий и стремительно развивающегося прогресса, но, к сожалению, утратившем многие духовные ценности и понятия, в том числе понятие об истинной любви.

Библия открывает нам любовь Божью к падшему человеку, любовь совершенную и безусловную: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел » (Ин.3:16). В греческом языке, на котором был написан Новый Завет, есть три слова со значением любовь. Во-первых, слово «эрос» обозначает страстную любовь (Греко-русский словарь А.Д.Вейсмана), эта любовь проявляется у мужчины к женщине. Во-вторых, слово «филео» обозначает любить, т. е. относиться по-дружески, испытывать привязанность, питать чувства (Греческий лексикон Стронга). Слово «филео» характеризует любовь к своим близким и родным, а также привязанность и наклонность человека, например, слово «философия» значит любовь к мудрости.

Для описания любви Божьей авторы Нового Завета использовали третье слово — «агапе», которое включает в себя понятие жертвенной, неизменной, совершенной любви. Независимо от поступков любимого любящий Бог никогда не позволит себе пожелать человеку ничего иного, кроме высочайшего блага.

В любви Божьей мы видим сердечное желание Господа спасти погибающего человека, который пренебрегает Словом Божьим и враждует с Богом своими делами. Эта любовь побудила Бога сделать то, что не смог бы сделать ни один отец — пожертвовать Сыном ради спасения заблудших грешников. «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши» (1Ин.4:10). «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас» (Ис.53:5-6).

Иисус Христос — это воплощение любви Божьей. Вся Его жизнь была бескорыстным служением человечеству. Мотивом всех его действий и поступков было желание блага погибающим людям. Он исцелял больных, кормил голодных, часто общался со сборщиками податей и грешниками, приходил к ним в дома и ел с ними. Поэтому о Нем говорили: «вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам» (Мф.11:19). Эту несправедливую оценку Иисус получил от тех, кто считал, что общение с грешниками оскверняет праведника. Но Иисус заботился о спасении людей, а не о собственном авторитете и признании со стороны духовных лидеров Израиля. На такую критику Он отвечал: «не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мк.2:17). Он говорил, что для Господа каждая потерянная душа подобна пропавшей овце, которую пастух идет искать, оставляя девяносто девять овец в пустыне (Лк.15:1-7).

Свой земной путь Христос закончил мученической смертью на Голгофском Кресте. Он добровольно отдал Свою жизнь для нашего искупления:

«…Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее. Сию заповедь получил Я от Отца Моего» (Ин.10:17-18). «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою…» (1Ин.3:16).

Любовь Божия стала для нас великим откровением, вызывающим у нас восхищение, она «излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим 5:5).

Священное Писание призывает нас, познавших эту любовь: «Достигайте любви» (1Кор.14:1), той любви, о которой написано:

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1Кор.13:4-7).

Мы по своей человеческой природе не способны к такой любви, но живущий в нашем сердце Христос может любить. Бог желает, чтобы в нас изобразился Иисус Христос, изобразилась Его любовь: «Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями» (Рим.8:29). Поэтому нам нужно искать в Нем этой совершенной любви («агапе»), которая побуждала бы нас заботиться о людях и служить им, как это делал Иисус.

Однажды Господу задали вопрос: «Кто мой ближний, которого я должен любить?»

«На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же» (Лк.10:30-37). Многие из нас могут увидеть в этой притче себя, лежащего на обочине, избитого и израненного грехом, увидеть Иисуса, Который сжалился над нами и не прошел мимо. Он исцелил наше разбитое сердце и подарил спасение и новую жизнь. В этой притче мы слышим призыв Иисуса: «иди, и ты поступай так же» . Но, к сожалению, многие христиане бывают похожи на священника и левита: у них слишком много своих проблем, чтобы замечать нужды других людей. Они очень заняты собой, и им некогда обратить внимание на человека, лежащего на обочине, который нуждается в их помощи. От него может плохо пахнуть. А вдруг он обманывает и ворует? И христиане предпочитают с ним не связываться. Но Иисус так не делал. Он не гнушался даже прокаженными, и когда они обращались к Нему, очищал их от проказы. Я думаю, что в глазах Божьих мы выглядели не намного лучше, чем этот человек, лежащий на обочине, однако Бог не лишил нас милости. Почему же мы бываем так равнодушны и жестокосердны?

Мы часто молимся о пробуждении, ищем того, чтобы Бог исполнял нас Духом Святым и Его силой, но забываем, что Господь дает пробуждение и наполняет Духом Своим не для того, чтобы мы хорошо себя почувствовали, но чтобы служили людям. Иисус сказал о Духе Святом так: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное» (Лк.4:18-19). И еще: «…вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями…» (Деян.1:8).

Апостол Петр, видевший вместе с Иоанном и Иаковом преображение Господне, выразил свое желание остаться на горе и видеть славу Божью: «Наставник! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: одну Тебе, одну Моисею и одну Илии» (Лк.9:33). Петру нравилось быть в присутствии славы Господней, но он не осознавал тогда, что нужно спускаться вниз в долину, где множество потерянных и погибающих душ, которые нуждаются в Иисусе.

Сегодня на нас, как на Церкви лежит ответственность за живущих вокруг нас несчастных людей, познавших в своей жизни разрушительную силу греха, не знающих Господа и Его любви. Бог хочет, «чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф.5:16). Любовь (агапе) к людям — это не недостижимая цель. Пребывая в присутствии Божьем, поддерживая через веру постоянные отношения с Иисусом, мы сможем научиться любить грешников и станем похожими на Христа. «…Христос в вас, упование славы» (Кол.1:27). «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин.15:5). «Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе...», «потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Фил.2:5,13).

Бог, спасая грешников, в Своем чудном провидении хочет использовать каждого из нас. Давайте скажем Богу: «вот я, пошли меня» (Ис.6:8).

Максим Черных,

пресвитер, г.Кировск, Мурманской обл.

Любовь можно сравнить с бесценным бриллиантом, огранкой которого занимался Сам Господь. Каждая грань этого сокровища отточена до идеала. Сходя сверху на человека, любовь дает место в сердце всему остальному, без чего жизнь теряет краски. Поэтому любить – значит реализовывать свое желание и право быть счастливым. Любовь нежна и трепетна. Говорить о ней можно языком поэзии или языком богословия. Прислушайтесь к словам, которые мы подобрали для вас в этом разделе. Они о любви. О ней сказано много, но каждый раз струны души звучат по-другому.

Любовь – это когда не нужны слова. Когда в тишине и безмолвии ощущаешь родную близость человека, который рядом – друга, матери, ребенка, любимой или любимого, просто человека, который вдруг оказался рядом. Произошло какое-то слияние душ, сверхземное чувство, парящее, трепетное, теплое, нежное… Без него мир просто не мог бы существовать.

В сегодняшнем мире, где все вверх тормашками и идет вразброд, великое счастье встретить любовь. Это человеческое состояние очень многолико. Мы любим Бога, своих родных и близких, человека, с которым решили связать судьбу. Любовь начинается там и тогда, когда мы глядим на другого сердцем и умиляемся той красоте, которую открывает нам Господь. Это восприятие происходит не осязаемо, а где-то в глубине души, за пределами эмоций. Люди любят потому, что в какой-то момент они увидели то, чего раньше не замечали или очень долго искали и вдруг нашли. Любовь – это беспредельное страдание от того, что дорогой сердцу человек несовершенен, и, в то же время ликование от того, насколько он прекрасен. Любящий видит красоту, ненавидящий – пороки и изъяны.

Настоящая любовь – это не простое удовольствие. Она возлагает на человека много обязанностей, одновременно окрыляя и обременяя. Стремление творить и отдавать, ощущая при этом полноту жизни – вот, пожалуй, главное качество любви. Причем отдавать искренне без ропота, без тени недовольства. Так, как это делают матери, любовь которых не знает пределов, она самая искренняя, наиболее жертвенная. Мать не просто любит свое дитя. Она любит его больше, чем саму себя. Ей не страшно ничего, потому что настоящая любовь изгоняет страх.

А достигает любовь своей вершины в таинстве брака. Но к двум неравнодушным друг к другу людям она не приходит сразу. Отношения, которые завязываются между ними, можно назвать влюбленностью, увлечением и даже страстью. Но необходимо время, чтобы оно смогло трансформироваться в любовь. Впервые встретившись, люди видят друг друга такими, какими сотворил их Бог. Поэтому и существует мнение, что это, самое первое впечатление о другом самое правдивое. Уже потом, когда с глаз и сердца спадает эта ангельская пелена, человек начинает смотреть на своего спутника сквозь призму собственных пороков. Чем чище он сам, тем больше у него любви к другому. Если влюбленность слепа, то любовь, наоборот, зряча. Видя недостатки любимого, другой пытается вести себя так, чтобы изменить его к лучшему. По тому, насколько счастлив в паре человек, можно судить о мере любви его партнера.

Наверное, самая красивая цитата про любовь сказана когда-то давно апостолом Павлом: "Любовь милосердствует, не завидует, долготерпит, не гордится, не превозносится, не раздражается, не ищет своего… Она все покрывает, всего надеется, всему верит, все переносит. Она никогда не перестает". Как же хочется, чтобы именно такая любовь восторжествовала в сердце. Очень верится, что подборка красивых слов о любви затронет нежные струны души каждого, кто проникнется их глубоким смыслом.

По благословению Евсевия, Архиепископа Псковского и Великолукского

Изречения

Господи, всели в мя корень благих, Страх Твой в сердце мое

Всех почитайте, братство возлюбите, Бога бойтеся, царя чтите. Раби, повинуйтеся во всяком страсе владыкам, не токмо благим и кротким, но и строптивым.

Страх Божий есть начало добродетели… Умудрись положить в основание путешествия твоего страх Божий, и в немногие дни окажешься при вратах Царствия… Страх есть отеческий жезл, управляющий нами, доколе не достигнем духовного рая благ; когда достигнем туда, он оставляет нас и возвращается. Рай есть любовь Божия, в которой наслаждение всех блаженств…

Св. Исаак Сирский

Мы нуждаемся в смиренномудрии и страхе Божием столько же, сколько в дыхании… Начало и конец духовного пути – страх Господень.

Имей страх Божий и любовь к Богу и поступай со всеми по чистому свидетельству совести.

Как тает воск от лица огня (), так нечистый помысл от страха Божия.

Бл. Авва Фаласий

Дух страха Божия есть воздержание от злых дел.

Св. Максим Исповедник

Любовь к Богу и страх пред Богом

«Неужели же нам, потому что мы грешники, вовсе не любить Бога?» – спрашивает епископ Игнатий и сам же отвечает на этот вопрос: «Нет! Будем любить Его, но так, как Он заповедал любить Себя, будем усиленно стремиться к достижению святой любви, но тем путем, который указан нам Самим Богом. Не будем предаваться увлечениям обманчивым и льстивым самомнениям! Не будем возбуждать в сердце пламени сладострастия и тщеславия, столько мерзостных пред Богом, столько пагубных для нас!»

Единственно правильный и безопасный путь к любви Божией епископ Игнатий, согласно учению святых отцов, видит в воспитании в своей душе страха пред Богом.

Чувство страха пред Богом нельзя понимать в грубом обманчивом понимании какого-то животного бессознательного страха. Нет! Чувство страха пред Богом есть одно из возвышенных чувств, которые доступны христианину. Епископ Игнатий свидетельствует, что только опыт открывает высоту этого чувствования. Он пишет: «Высоко и вожделенно ощущение страха Божия! При действии его часто ум притупляет свои очи, престает произносить слова, плодить мысли; благоговейным молчанием, превысшим слова, выражает сознание своего ничтожества и творит невыразимую молитву, рождающуюся от этого сознания». Чувство страха пред Богом, равное глубочайшему благоговению пред Ним, возникает у каждого христианина при размышлении о необъятном величии Существа Божия и при сознании своей ограниченности, немощи и греховности.

«Если Он (Бог) умалил Себя для нас, приняв зрак раба по неизреченной любви к нам, то мы не имеем права забываться пред Ним. Мы должны приступать к Нему как рабы к Господу, как твари к Творцу…», – говорит Владыка. Далее он продолжает, что все небожители, окружающие непрестанно Господа, в страхе и трепете предстоят Ему. Преславные серафимы и пламенные херувимы не могут зреть славу Божию, они закрывают крыльями свои огненные лица и в «непрестанном вечном исступлении» вопиют: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф!»

Грешник может предстать пред Богом только в одежде покаяния. Покаяние делает христианина способным к принятию обильных даров Божиих, оно вводит его сперва в страх Божий, а потом постепенно в любовь. Страх Божий есть дар Всевышнего Бога; как и все дары, он испрашивается у Господа молитвою и постоянным деятельным покаянием. По мере преуспеяния в покаянии христианин начинает ощущать присутствие Божие, от которого появляется святое ощущение страха. Если при ощущении обычного страха человек старается удалиться от объекта, который вызывает страх, то духовный страх, наоборот, будучи действием Божественной благодати, имеет в себе свойство духовного услаждения и все более и более привлекает человека к Богу. Священное Писание неоднократно говорит о страхе Божием и полагает его началом премудрости (). Святой апостол Павел заповедует всем христианам: Со страхом и трепетом спасение свое соделывайте ().

Виды страха

Как Он в мире был непорочен и чист, почему и говорил: «идет князь мира сего, и во Мне не найдет ничего» (); так и мы будем в Боге и Бог в нас. Если Он есть учитель и податель нашей чистоты, то мы должны носить Его в мире чисто и непорочно, всегда нося в теле своем мертвость Его (). Если будем так жить, то будем иметь дерзновение пред Ним и будем свободны от всякого страха. Ибо, достигши добрыми делами совершенства в любви, будем далеки от страха. В подтверждение сего и прибавляет: совершенная любовь изгоняет страх. Какой же страх? Сам же он говорит, что страх мучения. Ибо можно иного любить и по страху наказания. Но такой страх не есть совершенный, т.е. несвойствен совершенной любви. Сказав это о совершенной любви, говорит, что мы должны любить Бога, потому что Он прежде возлюбил нас, и как Он прежде сотворил нам благо, то мы тем усерднее должны принуждать себя к воздаянию за оное. Основываясь на словах Давида: «бойтесь Господа все святые Его, потому что не бывает недостатка у боящихся Его» (), иные спросят: как теперь Иоанн говорит, что совершенная любовь изгоняет страх? Неужели святые Божии так несовершенны в любви, что им заповедуется бояться? Отвечаем. Страх двоякого рода. Один – предначинательный, к которому примешивается мучение. Человек, совершивший худые дела, приступает к Богу с боязнию, и приступает для того, чтобы не быть наказанным. Этот – страх предначинательный. Другой страх – совершенный. Этот страх свободен от такой боязни; почему и называется чистым и пребывающим в век века (). Что же это за страх, и почему он совершенный? Потому, что имеющий его совершенно восхищен любовию и всячески старается о том, чтобы у него ничего не недоставало такого, что сильно любящий должен сделать для любимого.

Испытание Авраама

Итак, тот должен творить благое из любви к самому благу, кто хочет достигнуть истинного усыновления Богу, о чем св. апостол говорит так: вемы, яко всяк рожденный от Бога не согрешает; порожденный от Бога блюдет себе, и лукавый не прикасается ему (). Это, впрочем, должно разуметь не о всяком роде грехов, а только о грехах смертных. Кто не хочет удерживать и очищать себя от них, о том и молиться не должно, как говорит апостол Иоанн: аще кто узрит брата своего согрешающа грех не к смерти, да просит, и даст ему живот, согрешающему не к смерти. Есть грех к смерти: не о том глаголю, да молится (). А от тех грехов, которые называются грехами не к смерти, не могут быть свободны и самые верные рабы Христовы, с каким бы вниманием ни охраняли себя от оных. Очевидный же признак души, не очищенной еще от скверн пороков, состоит в том, когда кто не имеет чувства сожаления к чужим проступкам, но произносит на них строгий суд. Ибо, как может обладать совершенством сердца такой человек, который не имеет того, что, по словам апостола, составляет исполнение закона? Друг друга тяготы носите, говорит он, и тако исполните закон Христов (). Он не имеет и той добродетели любви, которая не раздражается, не превозносится, не мыслит зла , которая вся покрывает, вся терпит, всему веру емлет . (). Ибо праведник милует души скотов своих: утробы же нечестивых немилостивы (). Следовательно, если кто с беспощадною, бесчеловечною строгостью осуждает другого, то это верный знак, что он сам предан тем же порокам.

Пророк Давид о страхе Божием

Начало премудрости страх Господень; разум верный у всех, исполняющих заповеди Его. Хвала Ему пребудет во век ().

Толкование псалтири Архиепископа Иринея . – Пророк напоминает верным о истинном Богопочтении и хранении закона. Страх Божий началом или главизною премудрости нарицая, осуждает в безумии всех, кто не повинуется Богу и не сообразуют жизни своей с законом Его. К тому же относятся и слова: разум верный у всех, исполняющих заповеди Его . Ибо Пророк, отвергая мнимую мудрость света сего, прикровенно укоряет тех, которые остротою ума своего гордятся, забывая, что истинная мудрость и здравый разум в хранении закона проявляются. Впрочем, страх Господень берется здесь за главное основание благочестия, и заключает в себе все части истинного Богопочтения. Последние слова псалма некоторые относят к Богу, а некоторые – к человеку, боящемуся Бога и творящему то, что Бог и разум творить повелевают, которому за это будет награда та, что он вселится в дом Господень во вся дни живота своего, и будет один из тех, кто восхвалит Бога во век века, и взаимообразно и сам прославлен будет от Бога, как раб благий и верный; а следовательно и от Ангелов и от всех сынов Божиих получит похвалу, которая будет вечная, по неложному изречению: в память вечную будет праведник: от слуха зла не убоится ( и 7).

Блажен муж, бояйся Господа, в заповедех его восхощет зело ().

В этих словах содержится главное предложение, которое Пророк во всем псалме доказывает различными доводами, чтобы убедить всех к благочестию.Блажен , глаголет, муж бояйся Господа . Но как не всякая боязнь творит человека блаженным, сего ради присовокупляет: в заповедех Его восхощет зело . То есть, тот совершенно блажен человек, который боится Господа и который с сыновним страхом прилежно упражняется во исполнении заповедей Его: ибо хотеть в заповедех зело, не что иное есть, как любить заповеди, и во исполнении их чувствовать великое удовольствие. Кратко сказать: тот нарицается блажен, кто и внутри боится Бога страхом святым, и извне готов ко исполнению заповедей, а потому праведен и благочестив.

Волю боящихся его сотворит, и молитву их услышит, и спасет я . ().

Не просто глаголет: волю просящих исполнит, но волю боящихся Его сотворит . Самая справедливость требует, чтобы Бог творил волю тех только, кто сам творит волю Его. А творят волю Божию те, которые, будучи исполнены страхом святым, боятся прогневать Бога, и лучше желают все потерять, чем лишиться милости Его. То же самое повторяет и в следующих словах: молитву их услышит ; наконец присовокупляет: и спасет я , – дабы показать, каким образом Бог слушает молитвы боящихся Его; ибо часто кажется, что не слушает молитвы рабов Своих, когда например, не избавил Апостола от пакостника плоти, о чем хотя и трижды Господа молил ( и 8); но в самом деле нельзя сказать, чтоб не слушал молитв боящихся Его; ибо слушает и исполняет главное желание их, желание вечного спасения. Якоже бо Господь повелел: ищите прежде царствия Божия и правды Его (), то есть, благодати и славы; так и все боящиеся Бога страхом святым просят начала спасения, то есть, благодати, а потом совершения его, то есть, славы. Таким образом Бог всегда слушает боящихся Его, но слушает, когда просят того, что полезно ко спасению.

В нашей власти состоять под благодатью Евангелия, или под страхом закона Моисеева

Прп. Иоанн Кассиан . – В нашей власти находится – состоять ли под благодатью Евангелия, или под страхом закона. Ибо всякому необходимо по качеству своих действий пристать к той или другой стороне. Превосходящих закон воспринимает благодать Христова, а низших закон удерживает, как своих должников и повинных ему. Ибо виновный против заповедей закона никак не может достигнуть евангельского совершенства, хотя бы и хвалился, что он христианин и освобожден благодатью Господа, но напрасно. Ибо надобно считать еще состоящим под законом не только того, кто отказывается исполнять заповеди закона, но и того, кто довольствуется только соблюдением повелений закона и вовсе не приносит плодов достойных благодати Христовой и звания, в котором не говорится: приноси Господу Богу твоему десятины твои и начатки (), но – пойди, продай имение свое, и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, и следуй за Мною (); при этом по причине величия совершенства просившему ученику не дозволяется и на короткое время отлучиться для погребения отца, и обязанность человеческой любви не предпочитается добродетели Божественной любви ().

Изречения святых отцов о страхе Божием

Из «Древнего патерика»:

Авва Иаков сказал: как светильник, поставленный в темной комнате освещает ее; так и страх Божий, когда вселяется в сердце человека, просвещает его и научает всем добродетелям и заповедям Божиим.

Авва Петр говорил: когда я спросил его (Исайю): что есть страх Божий? – то он сказал мне: человек, надеющийся на кого-либо, а не на Бога, не имеет в себе страха Божия. … Когда грех увлекает сердце человека, то в нем нет еще страха Божия.

Сказал еще: приобретший страх Божий имеет полноту благ; потому что страх Божий спасает человека от греха.

Брат спросил старца: почему, авва, сердце мое жестоко, так что я не страшусь Бога? Старец отвечал ему: я думаю, что когда человек воспринимает в сердце свое обличение самого себя, тогда он приобретает страх Божий. Брат спросил его: в чем состоит обличение? В том, отвечал старец, чтобы человек обличал свою душу во всяком деле, говоря самому себе: помни, что ты должен предстать пред Богом, и еще: чего я хочу себе, живя с человеком (а не с Богом)? Итак я думаю, если кто будет сохранять самообличение, то вселится в него страх Божий.

О душевном страхе

О пользе воспоминаний страха мучений в геенне

Свт. Иоанн Златоуст . – Тот, кто вполне добродетелен, руководствуется не страхом наказаний и не желанием приобрести царство, но самим Христом. Но мы будем помышлять о благих в царстве и о мучениях в геенне, и по крайней мере таким образом будем правильно образовывать и воспитывать себя, будем таким образом побуждать себя к исполнению того, что должно исполнять. Когда в настоящей жизни увидишь что-либо хорошее и великое, тогда подумай о небесном царстве, – и убедишься, что виденное тобою ничтожно. Когда увидишь что-либо страшное, то подумай о геенне, – и ты посмеешься над тем.

Если опасение приступить законы, которые здесь изданы, имеет такую силу, что удерживает нас от злодеяний; то тем более памятование о будущем непрестанном мучении, наказании вечном. Если опасение земного царя удерживает нас от стольких преступлений; то тем более опасение Царя вечного. Каким же образом мы можем постоянно возбуждать в себе этот страх? Если будем всегда внимательны к словам Писания. Если бы мы постоянно помышляли о геенне, то не скоро низринулись бы в нее. Для этого-то Бог и угрожает наказанием. Если бы размышление о геенне не приносило нам великой пользы, то Бог не изрек бы сей угрозы; но так как память о ней может способствовать надлежащему исполнению великих дел, то Он как бы некоторое спасительное врачевство посеял в наших душах возбуждающую ужас мысль о ней.

Разговор о приятных предметах ни малейшей не приносит пользы для нашей души, напротив, соделывает ее более немощною; тогда как беседа о предметах печальных и скорбных отсекает от нее всякую рассеянность и изнеженность, обращает ее на истинный путь и воздерживает даже тогда, когда она покорилась немощи.

Кто занимается чужими делами и любопытствует узнавать их, тот часто чрез такое любопытство подвергается опасности. Между тем тот, кто говорит о геенне, не подвергается никакой опасности и в тоже время соделывает душу свою более целомудренною.

Ибо невозможно, чтобы душа, постоянно занятая мыслью о геенне, скоро согрешила. Выслушай поэтому это превосходное наставление: поминай , говорит последняя твоя и во веки не согрешиши (). Ибо страх, укрепившись в нашем уме, не оставляет в нем места ничему мирскому. Если речь о геенне, которая только по временам занимает нас, так смиряет и укрощает нас; то мысль о ней, которая постоянно в душах пребывает, не лучше ли всякого огня очищает душу? Не столько будем помнить о царствии небесном, сколько о геенне. Ибо страх имеет больше силы над нами, чем обетования.

Если бы Ниневитяне не убоялись погибели, то они погибли бы. Если бы жившие при Ное устрашились потопа, то не погибли бы в потопе. И Содомляне, если бы убоялись, не были бы потреблены огнем. Кто пренебрегает угрозой, тот вскоре на опыте узнает ее следствие. Беседы о геенне соделывают наши души чище всякого серебра.

Душа наша подобна воску. Если будешь вести холодные речи, то сделаешь ее твердою и жесткою; а если – пламенные, то умягчишь ее. А умягчивши, можешь дать ей такой вид, какой будет тебе угодно, и начертать на ней царский образ. Заградим поэтому слух наш от праздных разговоров: они не малое составляют зло. Будем иметь пред глазами геенну, будем помышлять о неизбежном сем наказании, чтобы и зла избежать, и стяжать добродетель и сподобиться получить блага, обещанные любящим Его, благодатию и человеколюбием Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки. Аминь.

Притча о мытаре

Мытарь, издалече стоя, не хотяше ни очию возвести на небо, но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне грешнику .

Свт. Филарет, Митр. Московск . – Мытарь, вошед в церковь, стоит вдали, ближе к дверям храма. Что сделаем мы по сему образцу? Станем ли тесниться в притворе, оставив церковь пустой? – Это не было бы сообразно ни с удобством, ни с порядком церковным. Кто может, насколько может, да подражает и видимому образцу оправданной мытаревой молитвы, всякий же да постарается постигнуть дух образа сего и им одушевиться!

Что значит мытарево стояние вдали? – Страх Божий пред святыней Божией, чувствование своего недостоинства. И мы да стяжаем и да сохраним сии чувствования! – О Боже святыни и славы! Тот, которого Ты оправдываешь, не дерзает приблизиться к святыне Твоей, которой Ангелы со страхом служат, приступать к таинствам Твоим, в которые Ангелы желают проникнуть! Даруй мне страх, и трепет, и самоосуждение, да не осудит меня мое дерзновение.

Мытарь не хочет и очей возвести на небо. Что сие значит? – Смирение. Итак, имей смирение в молитве, и будешь иметь молитву оправдывающую.

Мытарь бьет себя в перси. Что сие значит? – Сокрушение сердца о грехах и покаяние. Итак, имей и ты сии чувствования. – Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит .

Память о смерти для обретения страха Божия

Иеромонах Арсений . – Когда нам предстоит поездка в дальнюю, нам неведомую страну, сколько мы делаем разных приготовлений, дабы не потерпеть в чем недостатка, или не подвергнуться каким неприятностям. Но вот всем нам предстоит путь в далекие, неведомые пределы загробной жизни, из которой уже не возвратимся сюда – готовимся ли мы к этому путешествию. Там произнесется решительное определение участи нашей на бесконечные веки. А если взять во внимание, что переход в жизнь загробную нередко совершается мгновенно, то что и сказать о нашей малозаботливости?..

Начало спасения, как и всякого дела, есть размышление о нем. Заботы о житейском преобладают нами собственно от того, что мы все дни и ночи проводим в попечениях о земном, так что не оставляем уже времени, чтобы подумать о том, что, по слову Спасителя, единое по потребу ; потому оно и остается у нас на заднем плане и не зарождается в нас страх Божий, без которого, как говорят св. отцы, невозможно спасти душу. Где страх, там покаяние, усердная молитва, слезы и все благое; где нет страха Божия, там преобладает грех, увлечение суетами житейскими, забвение о вечности. Страх Божий всевается от ежедневного размышления о смертном часе и о вечности, к чему необходимо понуждать себя; потому и говорит св. Евангелие, что только понуждающие себя наследуют царствие небесное.

Как знать час смертный: быть может, он уже близок, хотя мы и не думаем о нем; переход этот страшен, особенно для тех, которые не заботятся и не готовятся к нему; тогда мгновенно все земное для нас, как сон, исчезнет, как дым развеется, – пред нами откроется иной мир, иная жизнь, для которой потребуется лишь богатство добрых дел и богоугодной жизни. – Поспешим запастись этим богатством, дабы в числе мудрых Евангельских дев сподобиться войти в чертог небесного Жениха украшенными брачною одеждою души.

Когда разрешим всякий союз неправды, и расположимся благодетельствовать ближнему от всей души, тогда облистаемся светом ведения, освободимся от страстей бесчестия, исполнимся всякою добродетелию, светом славы Божией осветимся, и от всякого неведения избавимся; – молясь же Христу, услышаны будем, и Бога всегда будем иметь с собою и божественных исполнимся желаний.

Страх Божий помогает нам устоять во время скорби

Свт. Иоанн Златоуст . – Достаточное утешение во всем – страдать за Христа; будем повторять это божественное изречение, и прекратится боль всякой раны. А как, скажешь, можно страдать за Христа? Положим, что кто-нибудь оклеветал тебя просто, не за Христа. Если ты мужественно перенесешь это, если будешь благодарить, если станешь молиться за него, то все это сделаешь ты для Христа. Если же будешь проклинать, досадовать, стараться мстить; то, хотя это тебе и не удастся, ты будешь терпеть не для Христа, но еще получишь вред и лишишься плодов по своей воле. Ибо от нас зависит – получать от бедствий пользу, или вред; это зависит не от свойства самих бедствий, а от нашего произволения. Представлю пример. Иов, испытав столько бедствий, перенес их с благодарностию, и был оправдан, – не потому, что страдал, но потому, что, страдая, переносил все с благодарностию. Другой, испытывая такие же страдания, – или лучше, не такие, потому что никто не страдает так, как Иов, а гораздо меньше, – гневается, досадует, проклинает весь мир, ропщет на Бога; такой человек осуждается и наказывается не потому, что страдал, но потому что роптал на Бога.

Нам нужно иметь душу твердую, и тогда ничто не будет для нас трудным; напротив, для слабой души нет ничего нетрудного. Если дерево глубоко пустит свои корни, то его не может поколебать и сильная буря; если же оно будет распростирать их не глубоко, на поверхности, то и слабый порыв ветра вырвет его с корнем. Так и с нами: если мы пригвоздим плоть свою страхом Божиим, то ничто не поколеблет нас; если же оставим ее на свободе, то и слабое нападение может поразить и погубить нас.

Страх Божий в деле спасения ближнего

Авва Дорофей . – Если случится кому видеть, что брат его согрешает, не должно презреть его и умолчать о сем, попуская ему погибнуть, не должно также ни укорять, ни злословить его, но с чувством сострадания и страхом Божием должно сказать тому, кто может исправить его, или сам видевший пусть скажет ему с любовию и смирением, говоря (так): «Прости, брат мой, если не ошибаюсь, мы не хорошо это делаем». И если он не послушает, скажи другому, о котором знаешь, что он имеет к нему доверие, или скажи старцу его, или авве, смотря по важности согрешения, чтобы они его исправили, и потом будь спокоен. Но говори, как мы сказали, с целью исправить брата своего, а не ради празднословия или злословия, и не для укорения его, не из желания обличить его, не для осуждения, и не притворяясь, что исправляешь его, а внутри имея что-либо из упомянутого. Ибо, поистине, если кто скажет и самому авве его, но говорит не для исправления ближнего, или не для избежания собственного вреда, то это грех, ибо это злословие; но пусть он испытает сердце свое, не имеет ли оно какого-либо пристрастного движения, и если так, то (пусть) не говорит. Если же он, рассмотрев себя внимательно, увидит, что хочет сказать из сострадания, и для пользы, а внутренне смущается некоторым страстным помыслом, то пусть он скажет авве со смирением и о себе, и о ближнем, говоря так: совесть моя свидетельствует мне, что я хочу сказать для исправления (брата), но чувствую, что имею внутри какой-то смешанный помысл, не знаю, от того ли, что имел некогда (неприятность) с этим братом, или это искушение, препятствующее мне сказать о брате для того, чтобы не последовало (его) исправления; и тогда авва скажет ему, должен ли он сказать, или нет. А когда кто говорит, как мы сказали, единственно ради пользы брата, то Бог не попустит, чтобы произошло смущение, чтобы не последовала скорбь или вред.

В Отечнике сказано: «От ближнего – жизнь и смерть». Поучайтесь всегда в этом, братия, следуйте словам святых старцев, старайтесь с любовию и страхом Божиим искать пользы своей и братий ваших: таким образом можете от всего случающегося с вами получать пользу и преуспевать с помощию Божиею.

Совершенные отцы все делали со страхом Божиим

Св. Варсанофий и Иоанн . – В чем упражняться ежедневно? – Должен ты упражняться в псалмопении, молиться устно; нужно время и на то, чтобы испытывать и блюсти свои помыслы. У кого на обеде много разных снедей, тот много ест и с услаждением; а кто каждый день употребляет одну и ту же пищу, тот не только без услаждения вкушает ее, но иногда чувствует, может быть, и отвращение от нее. Так и в нашем состоянии бывает. Только совершенные могут приучить себя употреблять ежедневно одну и ту же пищу без отвращения. В псалмопении же и молитве устной не связывай себя, но делай, сколько Господь тебя укрепит; не оставляй также чтения и внутренней молитвы. Несколько того, несколько другого, и так проведешь день, угождая Богу. Совершенные отцы наши не имели определенного правила, но в течении целого дня исполняли свое правило: упражнялись в псалмопении, читали изустно молитвы, испытывали помыслы, мало, но заботились о пище, и все сие делали со страхом Божиим. Ибо сказано: вся, елика аще творите, во славу Божию творите ().

Наставления Свв. Варсанофия Великого и Иоанна

Варсанофий и Иоанн . – Согрей сердце свое в страхе Божием, возбуждая его от мысленного сна, наводимого двумя злейшими страстями – забвением и нерадением. Согревшись, оно примет желание будущих благ, и отселе ты будешь иметь попечение о них, и чрез сие попечение отступит от тебя не только мысленный, но и чувственный сон, и тогда скажешь, подобно Давиду: в поучении моем возгорится огнь (). Что о сих двух страстях сказано, то приложимо ко всем: все они подобны хворосту и сгорают от оного дуновения огня.

Умягчи сердце свое, и оно обновится; сколько смягчишь его, столько найдешь в нем помышлений для жизни вечной о Христе Иисусе Господе нашем.

Враг крепко лютует на нас; но если смиримся, то Господь упразднит его. Будем всегда укорять себя самих; и победа всегда будет на нашей стороне. Три вещи всегда победоносны: укорять себя, оставить волю свою позади себя, и почитать себя ниже всей твари.

Ты тогда хорошо подвизаешься, когда тщательно внимаешь себе, чтобы не отпасть от страха Божия и от благодарения Богу. Блажен ты, если поистине сделался странным и нищим, ибо таковые наследуют царствие Божие.

Придти тебе в умиление препятствует воля твоя; ибо если человек не отсечет своей воли, то не может приобрести болезни сердечной. Не позволяет же тебе отсечь волю свою неверие; а неверие происходит от того, что мы желаем славы человеческой. Если поистине хочешь оплакивать грехи свои, внимай себе и умри для всякого человека. Отсеки три эти вещи: волю, самооправдание, человекоугодие; и поистине придет к тебе умиление и Бог покроет тебя от всякого зла.

Постараемся очистить сердце наше от страстей ветхого человека, которые ненавидит Бог: мы Его храмы, и Бог не живет в храме, оскверненном страстями.

Как достигнуть, чтобы страх Божий пребывал непоколебимо в моем жестоком сердце? – Должно все совершать со страхом Божиим, и приготовив сердце (располагая к тому по силе своей сердце), призывать Бога, чтобы Он даровал ему страх сей. Когда во всяком деле будешь предлагать пред очами своими страх сей, то он сделается непоколебимым в сердце нашем.

Многократно случается, что мне приходит на память страх Божий, и вспомнив суд оный, я тотчас умиляюсь, как я должен принимать память о нем? – Когда это приходит тебе на память, т.е. (когда почувствуешь) умиление о том, в чем согрешил ты в ведении и неведении, то будь внимателен, как бы это не произошло по действию диавольскому, на большее осуждение. А если спросишь: как распознать истинную память от приходящей по действию диавольскому, то выслушай: когда придет тебе таковая память, и ты стараешься делами показать исправление; то это есть истинная память, через которую прощаются грехи. А когда видишь, что вспомнив (страх Божий и суд), умиляешься, и потом снова впадаешь в те же, или худшие грехи, то да будет тебе известно, что такое припоминание от сопротивного, и что демоны влагают в тебя оные к осуждению души твоей. Вот тебе два ясные пути. Итак, если желаешь бояться осуждения, бегай дел его.

Боязнь же и страх наведет нань

Свт. . – Вот первое обнаружение в душе действия благодати очищающей! В грешной душе есть какое-то нечувствие, холодность к духовным вещам. Пленяясь и восхищаясь успехами и совершенствами видимыми, она не трогается ничем невидимым. Размышляет или читает о жалком состоянии грешника, о правосудии Божием, о смерти, о Страшном суде, вечных муках – и все это для нее предметы сторонний, до нее как бы не касающиеся. Такие мысли, спасительные посетители души, держатся иногда несколько времени в уме для интересов познания и потом вытесняются другими, приятнейшими, не оставив и следа своего действия в душе. Сердце, не умягченное благодатию, – камень. Все святое или меркнет в нем, или отражается назад, оставляя его холодным по-прежнему. Обращающийся грешник живо чувствует такую окаменелость и потому первое всего просит Господа, чтобы избавил его от окамененного нечувствия и даровал искренние слезы покаяния. Спасительная благодать в первом действии своем на сердце восставляет и очищает духовное чувство.

Теперь вошедшая в себя душа видит конечное расстройство свое, помышляет сделать то или другое для своего исправления; но не находит в себе ни сил, ни даже охоты к делам добрым. При этом естественная мысль: не перешла ли она уже черту, из-за которой нет возврата к Богу, не испортила ли она себя до того, что самая сила Божия не может сделать из нее что-либо доброе, такая мысль поражает ее. В смятении она обращается к Богу милосердному, но угрызающая совесть живее представляет ей Бога правосудным, строгим карателем беззаконных.

Вся жизнь протекает перед ней, и она не находит в ней ни одного доброго дела, за которое сочла бы себя достойною воззрения Божия. Бога, выше Которого нет никого, ничтожная в таком великом мире тварь дерзала оскорблять противлением Его воли всемогущей. Затем ужасы смерти, суда, вечных мук, представление, что все это может постигнуть ее через несколько минут, даже теперь, довершает поражение. Страх и трепет приходят на нее, и покрывает ее тьма. Душа прикасается в это время некоторым образом вечных мучений. Благодать, приведшая душу в такое подавляющее состояние, блюдет ее между тем от отчаяния и, когда трепет произведет свое действие, возводит ее ко кресту и через него вливает в сердце отрадную надежду спасения. Впрочем, сей спасительный страх не оставляет потом души во все время исправления; Только сначала он есть необходимый содействователь к перелому в греховном болезни, а потом остается в душе как сберегатель от падений, напоминая ей о том, куда ведет грех. Оттого, когда найдет искушение, когда возродится в не очищенном еще сердце сильный порыв к обычным грехам, в боязни и страхе обращается она тогда к Господу, моля Его, чтобы не попустил ее пасть и избавил огня вечного. Таким образом, благодать наводит на душу спасительный страх за себя во все время исправления, и даже до конца жизни, если душа не успеет взойти до такого состояния, в котором страх исчезает в любви. «Когда душа, – говорит Диадох, – начинает чрез великое внимание очищаться, тогда чувствует, как некое врачевство животворное, страх Божий, как палящий ее в огне бесстрастия действием обличений. Потом, очищаясь мало-помалу, она достигает совершенного очищения, успевая в любви, соразмерно тому, как уменьшается страх, и таким образом приобретает любовь совершенную».

Список использованной литературы:

1. Добротолюбие, т. 2, 1895 г.
2. Добротолюбие, т. 3, 1900 г.
3. Писания Преподобного Отца Иоанна Кассиана, 1892 г.
4. Толковая псалтирь Архиепископа Иринея, 1903 г.
5. . «Творения», т. 1, 1993 г.
6. Избранные творения архиепископа Константинопольского Иоанна
7. Златоуста, т. II, 1993 г.
8. Толкование на деяния и соборные послания святых Апостолов блаженного Феофилакта, архиепископа Болгарского, 1993 г.
9. Игумен . Духовная жизнь мирянина и монаха по творениям и письмам епископа , 1997 г.
10. Творения Филарета, митрополита Московского и Коломенского, 1994 г.
11. Творения святого Ефрема Сирина, т. 1, 1993 г.
12. Письма иеромонаха Арсения Афонского, 1899 г.
13. Душеполезные научения преподобного Аввы Дорофея, 1900 г.
14. Руководство к духовной жизни преподобных отцев Варсануфия Великого и Иоанна, 1993 г.
15. Древний патерик Афонского Русского Пантелеимонова монастыря, 1899.